Помолчали.
- Почитайте свои стихи.
- Ни за что. Я плохой поэт - никому своих стихов не читаю.
- Ни за что? Готова поспорить, что мы сторгуемся.
- Поцелуй за строчку, - по-деловому предложил бармен.
- Сомневаюсь, что вы станете со мной целоваться после того, как я попробовала вашей стряпни, - невозмутимо ответила Христина, отправляя кусок сосиски в рот.
Бармен проследил путь вилки. Посмотрел на месиво неопределённого цвета, припахивающее уксусной кислинкой. На жующий рот. И с сожалением проговорил:
- В другой раз…
- Другого раза не будет! - Не очень-то учтиво, но очень уверенно заявила Христина и вдруг перестала жевать. - Слышишь? Что это?
- Гром как будто… - недоумённо предположил бармен.
Тёмное небо за стеклянными дверями на мгновение озарилось электрическим синим светом.
- Гроза в марте, - без интонации констатировала Христина и отпила кофе. - Будет снег или дождь?
- Осадки, - зло сказал бармен. - Как вместо мужчин и женщин у нас есть некое народонаселение, во множественном числе - потребители, в единственном - электорат. То же самое и с осадками.
- Да, - задумчиво отозвалась Христина, - а ведь я про кару небесную как будто в шутку подумала.
- На кого кара?
- На меня, - Христина посмотрела ему прямо в глаза, в упор. - Грехи молодости знаешь, что такое?
Глаза бармена стали испуганными, недоверчивыми, и он их потупил. Потом заговорил, непонятно, обращаясь к ней или в пустоту:
- Всё и вся притворяются не собой. Кофе из морковки. Кофеин в капсулах отдельно. Пиво безалкогольное, зато кока-кола от трёх до двадцати градусов. Искусственное оплодотворение. Синтетическая кровь любой группы, на розлив… - бармен взглянул на Христину испытующе и продолжал, обращаясь теперь именно к ней: - Эта стойка с позолотой, как ты понимаешь, из металлопластика. Ничто не хочет оставаться собой.
- Да ты и впрямь поэт! - вместо ожидаемого признания похвалила Христина.
- Я соврал, - сердито сказал бармен. - Я не пишу стихов.
- Это неважно. Не все же поэты пишут стихи, - утешила Христина, доставая запищавшую в кармане трубку.
- Христина. А который час? Догадываюсь, что не рано. Конечно, зайду. Как будто нет. До скорого, Андерс.
- Тебя кто-то ждет?
- У Патриота консервы кончились.
- Ты его так называешь?
- Нравишься ты мне, Христофор! Кого его?
- Нравишься - это значит нравишь себя. Я действительно хочу себя тебе понравить. Получается?
- Не знаю.
Снова раздался гром. И небо, в который раз за этот день, озарилось сначала с одной стороны, потом с другой. Гроза взяла Родинку в кольцо. Христина торопливо допила кофе. Встала, застегнула куртку. Махнула рукой Христофору.
