Если так легко отдал впятеро…
Против обещанных втрое…
— Аткуда такые дэньгы? — спросил грузин.
— С торгово-закупочной операции, — ответил Мозга.
— С торгово-закупочной столько не бывает.
— Смотря что покупать. И кому продавать.
— Что бы ни покупать. Хоть даже травку.
— Не темни. О каком товаре толк?
— Об оружии…
— Ха — сказал туляк. — У нас этого добра… Что пряников. Я сам по этому делу пятнадцать лет. Но только чтобы в один месяц… И на такую сумму… Это надо целый завод продать. Вместе с рабочими. Не верю! Крапленые сдаешь, Мозга.
— Верно гуторит туляк. На стволах такие бабки не срубить.
— А кто сказал, что стволы? — спросил Мозга. — Я не говорил, что стволы. Я сказал оружие.
— Танк, что ли?
— Бери круче.
— Ну тогда бронепоезд. Круче бронепоезда ничего нет. Там одного железа тысяч пять тонн…
— Нет, не бронепоезд. Авиабомбу.
— Может, состав бомб? Вместе с бомбардировщиком? И экипажем.
— Нет. Одну бомбу. Вернее, даже не бомбу, а начинку для бомбы. А если еще точнее, часть начинки.
— Брось. Бомбы столько не стоят. Бомбы — это железо и взрывчатка, которых в розницу — бери не хочу. За бомбу никто столько не даст.
— За эту дали.
— Ну и что это за бомба, которая дороже золота?
— Атомная, — очень спокойно сказал Мозга, — атомная бомба. Мощностью десять килотонн…
В детстве Мозга не был Мозгой. В детстве Мозга был недоумком. Именно так его звали отец, мать и старшие сестры. И именно на эту кличку он привычно откликался.
— У тебя две извилины! И обе прямые, — внушали ему окружающие.
Может, у него и было всего две извилины. Может быть… Но дело в том, что он этими извилинами думал. Обеими думал. И обеими в одном и том же направлении — как достать деньги?
Его извилины были направлены на поиск средств существования, как два ствола охотничьей двустволки на дичь. То, что они были прямые, лишь способствовало кучности попадания в цель. А цель, в отличие от извилин, была одна — разбогатеть. Разбогатеть любой ценой.
В тринадцать лет будущий Мозга догадался стащить у матери зорко охраняемую заначку и свалить вину на пьяницу отца, подкинув ему несколько предусмотрительно не использованных им купюр. Разразился скандал, из которого младший отпрыск вышел зажиточным, по меркам их семьи, человеком. А из отца чуть не вышел весь дух после битья раскаленной сковородкой по голове.
С четырнадцати до пятнадцати лет Мозга таскал у товарищей все, что плохо лежит. Всегда стараясь свалить вину на другого. За что был не единожды бит. И однажды угодил в детскую комнату милиции. Там он украл у инспектора кошелек и, опустошив, подкинул его другому малолетнему правонарушителю. После этого был вместе со всеми, кроме этого пойманного с поличным воришки, отпущен.
