Помогая искать захоронения русских военнопленных и устанавливая имена японцев, пропавших на территории Советского Союза, он в первую очередь искал своего брата. Вначале нанятые им историки местного университета подняли архивы и смогли установить лагеря, в которые направлялись взятые в плен военнослужащие Квантунской армии. И куда могли попасть солдаты и офицеры Семнадцатой императорской дивизии, где служил его брат.
В архивах значились три лагеря.
Ценой огромных усилий и денег историки нашли списочный состав заключенных этих лагерей. И среди них нашли фамилию его брата. Его брат был направлен в лагерь для военнопленных в поселок Усть-Кутьма.
Это был след!
Но он оборвался.
Потому что в списках умерших его брат не значился.
Его брат умер не в этом лагере, а где-то еще.
Омура Хакимото, получив на руки списки заключенных, отыскал в Японии нескольких еще живых бывших военнопленных Усть-Кутского лагеря, которые рассказали ему о своих злоключениях в русском плену.
Один, кажется, даже вспомнил его брата. Но не точно. Потому что это было очень давно, и потому что в этом лагере было несколько тысяч заключенных.
Но все равно это была зацепка!
Тогда Омура вернулся в Россию, где при посредничестве посольства Японии и журналистов затребовал — и через год хождения по кабинетам русских чиновников получил — списочный состав солдат и офицеров, служивших в Усть-Кутском лагере в конце сороковых — начале пятидесятых годов. И под видом организации встречи ветеранов нашел одного из бывших офицеров, охранявших лагерь, — подполковника запаса, а тогда — молоденького лейтенанта.
У подполковника была цепкая память. И длинный, который развязали водка и доллары, язык.
Он помнил все.
И вспомнил интересующего его нового японского друга зэка!
Трехгодичный поиск дал результат!
От подполковника Омура Хакимото узнал все то, что не мог узнать раньше и что потом подтвердили архивы.
Он узнал, как погиб его брат…
И узнал имя его убийцы.
Его брата убил русский офицер — капитан Павел Благов!
Но если бы он только его убил!..
ШЛЮЗОВАЯ КАМЕРА МОДУЛЯ «ПИРС» МЕЖДУНАРОДНОЙ КОСМИЧЕСКОЙ СТАНЦИИ
Десять часов пятьдесят минут по бортовому времени.
Шестнадцатые сутки полета
Работа предстояла штатная, запланированная еще на Земле. Работа — плевая, от силы на пару-тройку часов, а вот на подготовку к ней предстояло убить чуть не сутки! Потому что трудиться предстояло не внутри МКС, а снаружи. Причем на этот раз русским — так сказать, в порядке живой очереди, — потому что в прошлый раз в космос через свой шлюз и в своих скафандрах выходили американцы.
