— Не глупи! Мне уже терять нечего! — предупредил Семен.
Водитель, судорожно кривя губы, хотел согласно кивнуть головой, но побоялся. Побоялся оторвать затылок от револьверного ствола.
— Нажми на клаксон. А то мне тут с вами одному валандаться затруднительно.
Водитель нащупал сигнал, нажал его и не отпускал, пока к машине не подошли ветераны.
— В общем, так, — сказал Семен, вытирая о чужое плечо выдернутый из мертвого тела тесак, — внучка моя, решение принимать следовало мне. Я его принял. Мосты сожжены.
Идти на уступки бандитам, торговаться за жизнь пленников — считаю делом безнадежным. Они все равно избавятся от них. И от нас. Они все равно убьют всех. Я готов умереть, но не как баран на бойне. Я готов умереть, но только в бою. Это достойная смерть.
Свое дело я сделал. Я начал драку. Дальше действовать всем. Я сказал все, что мог сказать. — Ты действительно успел многое, — показал Михась на залитый кровью салон. — Но вообще-то мог и посоветоваться, прежде чем бросаться на приступ. Вместе мы это могли сделать элегантней.
— Мы и так слишком много говорим последнее время. Надо действовать. Долгие дискуссии — это потерянные минуты. На фронте мы не говорили. На фронте мы сражались.
— Да уж теперь что говорить. Теперь не о чем говорить. И не с кем. Теперь только вперед!
Сан Саныча волокли по коридору. Волокли, потому что сам он идти уже не мог. По всей видимости, с него сняли статус неприкосновенности. Видно, начальство сильно обиделось на его несговорчивость, раз разрешило бить его без опасения попортить шкуру.
Мордастые бандиты не преминули воспользоваться своей привилегией. Били недолго, но в охотку. Особенно усердствовал тот, веселый, который вначале шмонал квартиру, потом ее же ремонтировал, а потом без сознания лежал на грязном асфальте.
— Вот тебе, дедок. Вот тебе еще. И еще. И еще разок, — прыгал он вокруг, доставая ненавистное тело то рукой, то ногой. — Вот так. Вот так вот!
— Ребята, я же старый, из меня дух может выскочить, — пытался остановить распоясавшихся молодчиков Полковник. — Вы силу-то соизмеряйте. С вас же спросят, если я концы отдам. Я ведь еще нужен.
Удары стали слабее. Но чаще.
— Все. Шабаш! — приказал старший. — Отвели душу и будя.
— Дай еще один разик. Всего один! — попросил, словно конфетку, веселый. — Ну очень хочется. Ну удержу нет.
— Черт с тобой. Но только раз.
— Что, дед, боишься? Бойся-бойся, — приговаривал обиженный мститель, закатывая рукав на правой руке. — Счас я тебе за все…
