Спала она плохо, то и дело пробуждаясь. Уговаривала себя, что, несмотря на угрозы Джеральда, бояться ей нечего, главное — держать его подальше от себя. После полуночи до ее слуха донеслись звуки шагов за дверью. Она подошла к двери и увидела, как ручка начала медленно двигаться. Хорошо, что она сообразила запереться на замок. Дрожа всем телом, Ева снова улеглась в постель, но долго не могла согреться и прийти в себя.
Лежа без сна, она постаралась забыть о Джеральде и сосредоточиться на мыслях о Маркусе.
Сможет ли она жить с человеком, влюбленным в другую женщину? Да конечно же, нет, даже если из-за этого потеряет шахту «Этвуд». Всякий раз, глядя в глаза Маркусу, она будет представлять его рядом с Анджелой, строя предположения, чем они наедине занимаются, о чем говорят. Но и отказаться от замужества трудно — ведь она любит его.
И вдруг все ее надежды и мечты показались ей иллюзорными, появилась твердая уверенность, как ей надлежит поступить. Она расстроит помолвку.
Уткнувшись лицом в подушку, Ева долго рыдала, пока не иссякли слезы.
На следующий день в Бернтвуд-Холл прискакал Маркус. Застав там неожиданно большое общество, он не только удивился, но и обеспокоился за Еву. Джеральд приехал раньше намеченного срока, а от него можно ожидать чего угодно.
Направившись по совету слуги в сад, где гуляла Ева, он издали увидел ее тонкую, грациозную фигурку, больше напоминавшую девчоночью.
Утомленная бессонной ночью, в отчаянии от принятого ею решения, Ева чувствовала себя так, словно провалилась в черную яму, из которой ей никогда не выбраться. Услышав за спиной шаги, она в испуге оглянулась.
Ему сразу бросилась в глаза неестественная бледность, даже прозрачность ее щек и дрожь в руке, которой она откинула прядь волос с лица.
— О, Маркус! Ты меня напугал!
— С каких это пор ты стала такой нервной? — нежно произнес он. — Почему не сообщила мне о приезде в Бернтвуд-Холл Джеральда?
— Ну… Я… Мне казалось это излишним, — забормотала она в ужасе от того, что ей неизбежно придется ему сообщить.
— И дружки его тут как тут. Не теряют времени даром.
— Что поделаешь? Я тут не хозяйка, не мне решать, кого принимать, а кого нет.
Маркус сочувственно вздохнул.
— Знаю. У тебя, наверное, забот полон рот?
— Да нет, ничего особенного.
— Ева, скажи мне правду, если Джеральд себе что-нибудь позволяет, я ему… — Глаза его засверкали, лицо нахмурилось.
— Нет-нет, — поспешила она ответить. Его заботливость тронула ее.
