Nicolas Jacquerius, «Flagellum Daemonum Fascinariorum», 1458;
Joannes Vinetus, «Tractatus contra daemonum inuocatores», 1450;
и так далее в таком духе.
Штудируя средневековый трактат «Malleus Maleficarum», изданный неким Шпренгером в 1496 году в городе Нюрнберге, он усиленно черкал красным карандашом, что означало важные места, одобрительно мотал головой и соглашался:
– Да, так и есть… Правильно, товарищ инквизитор! Борька, знаешь, что такое по-латыни малеус малефикарум? Это «Молот ведьм» – руководство, как раскалывать ведьм.
– Ты, мракобес, не мешай мне учить тригонометрию, – звучало из соседней комнаты.
Наставления средневековых охотников за нечистой силой Максим изучал теперь с большим уважением, чем в свое время первоисточники классиков марксизма-ленинизма. Перед сном, ложась в постель, он, чтобы отвлечься и отдохнуть, брал томик стихов Бодлера «Цветы зла», но и здесь опять что-то черкал и ехидно комментировал:
– Ага, тоже хвостом крутит… Сразу видно… Так, так, а у этой его, прости Господи, квартирантки, на груди, значит, черная метка…
– Кого ты там за хвост ловишь? – спрашивал через дверь Борис.
– Дьявола, – отзывался Максим. Младший подтрунивал:
– Когда поймаешь – покажи мне.
– Не только поймаю, но еще на нем и покатаюсь, – невозмутимо отвечал старший.
Он много работал по ночам, часто до самого утра засиживаясь за своим столом, заваленным всякой чертовщиной. Вставал он поздно, с воспаленными глазами, безразлично проглатывал завтрак и сразу же опять принимался за свое занятие, которое теперь было единственным содержанием его жизни. Когда Борис как-то спросил старшего брата, почему тот работает по ночам, Максим криво усмехнулся:
– Так удобнее… В одну смену с чертями…
После самоубийства несчастной Ольги прошел почти год. За все это время Максим ни разу не произнес имя жены, никогда не говорил об обстоятельствах ее смерти или где находится ее могила. Вместе с тем младший брат иногда замечал, как старший под утро беспокойно мечется во сне и сквозь стиснутые зубы шепчет в подушку:
– Оля… Ведь я так любил тебя… Оленька… Неужели ты не могла иначе…
Значит, он не забыл ее. Значит, не зажила рана в его сердце. Иногда Борису казалось, что увлечение Максима средневековой алхимией каким-то образом связано со смертью Ольги. В обрывках слов брата часто проскальзывали темные намеки о каких-то тайнах жизни и смерти. Может быть, уполномоченный НКВД, ища забвения, пытается в глубине веков обрести потерянное счастье, как доктор Фауст, пытается найти философский камень мудрецов, источник жизни и смерти? Или, может быть, с упорством безумца он ищет мифическое средство, чтобы оживить любимого человека?
