— Итак, с формальностями закончено, — сказал он, натянуто улыбаясь. — Желаю вам петь хорошо и с пользой для дела.
Он встал со стула и остался стоять, пока она не вышла. После беглого взгляда искоса у нее создалось впечатление, что он ослабил ворот мундира, и по его лицу скользнуло сожаление, когда он смотрел ей вслед.
Борелла была в главном холле. Глаза ее устремлялись на каждую дверь комнаток, когда те открывались и выпускали рекрута. Килашандра заметила, что на лице женщины был слабый намек на удовлетворение, когда собрался весь ее класс.
— Челнок ждет, — сказала она и снова пошла вперед.
— Когда мы получим эту спору? — спросила Каригана, обгоняя двух других, чтобы догнать Бореллу.
— На Беллибране. Обычно это происходит в течение десяти дней после высадки на поверхность. Адаптационный процесс колеблется от легкого недомогания до опасной лихорадки. Естественно, за вами будут наблюдать.
— Но разве вы не обнаружили, какой физический тип реагирует тяжелее? — раздраженно допытывалась Каригана.
— Нет, — спокойно ответила Борелла.
Дальнейшие вопросы Кариганы прекратились, потому что группа подошла к люку челнока. Они были не единственными пассажирами: в сущности, рекруты были, кажется, самыми незначительными, что возмущало Каригану. Борелла небрежно указала им на сиденья в хвосте судна, а сама села рядом с представительным мужчиной, чья странная пестрая одежда намекала на то, что он, по-видимому, был певцом, возвращающимся из отпуска.
— Большой улов? — донеслось до Килашандры, когда она проходила мимо. Тон был почти столь же оскорбителен, как и выражение глаз мужчины, когда он взглянул на идущих к сиденьям рекрутов.
— Обычный, — ответила Борелла. — Ты же знаешь, на этой стадии ничего нельзя сказать.
Тон Бореллы заставил Килашандру обернуться. Глубина и звучность голоса исчезли, заменились резкой, довольно неприятной, самодовольной нотой. Итак, значит впечатляющая и выразительная беспристрастность удачливой певицы, снизошедшей до рассказа о случайности ее профессии, была всего лишь проформой, ролью, так прекрасно сыгранной Бореллой. Килашандра потрясла головой, отмахиваясь от этого предположения. Страшная рана на бедре Бореллы не была бутафорией.
«Хрустальная кукушка»? «Силикатный паук»? Сколько правды было в обвинениях маэстро Вальди?
Ладно. Все равно, уже слишком поздно. Она ведь признала, торжественно заявила и поклялась, и все возможности к отступлению теперь позади! Килашандра пристегнула ремни безопасности.
