– Мудрый аббат наш – прервал купца Мартин – осудил это искусство, как бесовское. Благочестивыми руками монахов-переписчиков должны изготовляться священные книги!
– Чтение – монашеское дело. Господин мой, слава господу, плюет на грамоту, да и нам она не нужна, а купцы рады перепродать самого дьявола – лишь бы заработать, – сказал слуга, – пора наложить узду на безбожников. Скоро благородным людям останется итти с сумой, а все деньги соберутся в бездонных карманах жидов, ростовщиков и купцов.
– Торговые дела стали плохи, – как бы оправдываясь проговорил купец.
– Плохи, плохи, захохотал воин, – а признайся, сколько гульденов припрятано в сумке, которую ты так бережно снимал со своего воза?
– Я – бедный человек.
– Если бы благородный граф разрешил нам пощупать твои пожитки, узнали бы мы, какой ты бедняк! – снова прервал его противник.
– Грабить на большой дороге много мастеров.
– Негодяй! – крикнул воин, – ты смеешь поносить графа. Я тебя проучу! – и шагнул к купцу, но по дороге неожиданно наткнулся на дюжего монаха.
– Мир вам, братья! – сказал Мартин и схватил воина за руки. Купец поспешно исчез из комнаты.
Когда брат Мартин вышел из гостиницы, ветер разогнал тучи, туман растаял, светила луна. На дороге, которая вела к монастырским воротам, стояло одинокое дерево. Подойдя к нему, Мартин увидел: – странно высокий человек со склоненной головой стоял под ветвями.
Измученное тело объявленного святым монаха он снял из петли еще теплым.
– Бежать к аббату, скорее, скорее, – твердил про себя Мартин.
– Никто не видел покойника – спросил аббат.
– Никто!
– Пути бога неисповедимы. Забудь все, что ты видел. Брат Григорий представился в мире. Ты пойдешь, разбудишь Эвзебия и вы вдвоем уберете брата, бог призвал своего святого!
– Но, святой отец, вид Григория ужасен, язык выпал.
– Язык можно вырезать и у живого, мне не надо учить тебя брат.
Эвзебий спал крепко и приятно, во сне он снова переживал день своего успеха и необычайных событий. Он видел – вот комната аббата и владыка говорит ему:
– Григорий болен телом и дух его в смятеньи. Ты должен неотступно следить за ним, речами своими усилить его беспокойство, подогревать жажду подвига, требовать самоистязаний. Понял?
– Понял, но я видел нынче сон.
– Мне нет дела до твоих снов, брат Эвзебий.
– Я видел вещий сон.
– Ты должен был видеть сон, что наша обитель избрана богом и брат Григорий – избранный сосуд.
– Могу увидеть два она.
– Хорошо, послушаем, твой второй сон, – милостиво оказал аббат и положил свою тяжелую руку ему на плечо.
