Я молчала. И была абсолютно спокойна. Сама не знаю, как мне это удавалось.
— Ваше присутствие здесь чисто формально, тахе-те. Мы достигли полного взаимопонимания с руководством вашего государства и теми, кто имеет отношение к инциденту. Разумеется, виновные будут строго наказаны. Посему я зачитаю вам постановление, которое будет исполнено в ближайшем будущем.
Я слушала его, не слыша. Вредоносное… смертельно опасное… тлетворное… пособничество… яд и зараза… Отстраняется… лишается степеней… приговаривается ко штрафу…
— От вас требуется согласиться с этим, тахе-те, — чуть наклонил голову Генеральный. — Разумеется, у вас есть выбор.
Разумеется, есть. Отказаться. Объявить, что высказанное — неправда, спровоцировать новое дознание и поиск новых улик. А их найдут. И когда найдут, я буду считаться вне юрисдикции Союза. Конечно, меня не убьют… прямо здесь же. Генеральный проявит снисхождение. Со мной просто произойдёт несчастный случай.
Я кивнула.
— Я соглашаюсь, Ваше Превосходительство.
Тут в дверь вошёл, низко поклонившись всем, кто-то в мундире сотрудника Министерства юстиции. Что-то протянул Генеральному. Тот принял бумаги, вчитался, помрачнел.
— К моему величайшему сожалению, были обнаружены документы, свидетельствующие, что ампулы с наркотиком, использованные для совершения противозаконных действий, были не похищены из особого хранилища опасных препаратов Университета, но — частично — получены официально и — частично же — оформлены, как использованные для проведения дозволенных законом действий.
Я вздрогнула. Саванти сохранял полное спокойствие. Реа-Тарин — тоже.
— Я жду от руководства медицинского и научного центра объяснений. И немедленно.
Советник Её Светлости сделал шаг ко мне. Молча.
Пауза тянулась. Всё ясно. Получены «частично» официально — значит, есть «подлинные» документы за подписью Реа или Саванти. Впрочем, они будут подлинными. Любая экспертиза подтвердит. Просто потому, что после эти документы вряд ли пройдут повторную экспертизу.
Реа-Тарин сделала шаг вперёд.
— Я принимаю на себя полную и осознанную ответственность за это, — произнесла она. — Прошу Ваше Превосходительство о положенном мне, — добавила она. Прокурор кивнул, сохраняя жёсткое выражение лица. Суров закон, но это — закон, читалось в его глазах.
Я похолодела. Тигрица только что вынесла себе смертный приговор. Завтра к полудню её уже не будет в живых.
Один из «жуков» извлёк «ярмо» — специальные наручники и… шлем — для заключённых женского пола.
