Я вытащил картину и положил на кровать.
Она взглянула на меня со сдерживаемым ужасом.
– Вы знаете хоть, сколько это стоит?
– Думаю, немало. Я догадываюсь – это Сезанн? Внизу картины, с левой стороны, была подпись: «П. Сезанн».
– Мы заплатили за нее 550 тысяч долларов. – Она стала нервно упаковывать картину снова.
– Подождите минутку. Вероятно, мне предстоит ее нелегально перевозить, потому она и здесь, как я полагаю. Тогда я должен для начала вынуть ее из рамы. Между прочим, я – Берт Кемп.
– Элизабет Уитли.
Она машинально протянула руку: американцы это делают не раздумывая, в противоположность британцам, которые прежде чем решат, что вы достойны их рукопожатия, долго улыбаются, качают головой и расшаркиваются. Рука ее была маленькой, ухоженной и твердой.
– Я полагаю, вы одна из приглашенных экспертов.
– Да, я специалист по старым мастерам.
Это заявление сделало имя еще более знакомым.
– Ваш старик тоже участвует в игре?
Фраза, конечно, не слишком удачная. Она напряглась и холодно уточнила:
– Если считать, что это игра, то он известен в Национальной Галерее Вашингтона под именем Бенджамен Уитли.
– Думаю, с этим именем я знаком, – примирительно протянул я. – Я имею в виду, что он написал множество книг, верно?
– Да. – Она снова повернулась к картине. – Почему вы хотите вынуть ее из рамы?
– Взгляните на раму. Она прибавляет около трех дюймов с каждой стороны, и делает картину по крайней мере на два дюйма толще. А в результате составляет большую часть веса. Без нее картина поместится в моем большом чемодане. Если таможенники сунут туда нос, рама придаст картине в их глазах большую ценность. А так я могу провести ее, как результат своих забав в ненастную погоду.
Она недоверчиво покосилась на меня.
– С этой подписью?
– О нет, поверх нее я намалюю свою.
– Что вы сделаете? – Ужас ее был совершенно неописуем.
– Да просто плакатными красками. У меня в сумке коробочка красок для детей. Они достаточно легко смываются.
Она казалась потрясенной. Но дьявольщина, должна же она знать хоть что-то об обратной стороне торговли произведениями искусства, про которую не пишут в книгах, читаемых за чашкой кофе.
Затем она тряхнула головой.
– Мистер Кемп…
– Берт, если мы собираемся путешествовать вместе.
– Послушайте… Я буду откровенна. Я знаю, что это не ваша вина, но… но мне просто не нравится ваша… работа. Я предпочла бы, чтобы все осуществлялось абсолютно легально. И я не понимаю, почему мы должны так рисковать картинами.
