«На самом деле, – уточнила про себя Симона, с улыбкой глядя себе под ноги, – это не обязательное условие для того, чтобы привлечь внимание Тристана». Здания, пылавшего вокруг него, и идущего в тот момент процесса спасения оказалось недостаточно для того, чтобы помешать ему воспользоваться удобным случаем и похитить поцелуй. Не то чтобы это действительно было похищением: Тристан не добивался поцелуя, наставив на нее острие ножа или дуло пистолета, да и она не прилагала особых усилий для того, чтобы его избежать. Если окажется, что он снова захочет ее поцеловать, она определенно не станет возмущенно верещать или отшатываться в страхе, как подобало бы любой добродетельной мисс. Впрочем, кто, будучи в здравом уме, пожелает быть хорошей и добродетельной, вместо того чтобы получить очаровательный поцелуй? А Тристан Таунсенд действительно умел целоваться: Симона до сих пор ощущала на своих губах нежное прикосновение его губ.
Подняв взгляд, она решила, что разумнее сосредоточить свои мысли на чем-то другом, нежели плотный жидкий огонь, который так сладко растекался по ее ногам. Она отметила, что ворота сада, выходящие на улицу, широко распахнуты и за ними виднеются кареты, которые, объехав территорию особняка, ждут своих владельцев. Наверное, Эмми и Ноуланд уже нашли экипаж Тристана и сейчас находятся дома, целые и невредимые. Эмми, конечно, побледнела при мысли о поездке без дуэньи и забилась в угол, где всю дорогу молилась о том, чтобы об этом никто не узнал. Боже, какая славная девушка!
А вот Симона, если бы у нее возникла возможность поехать в карете вдвоем с Тристаном… Если учесть, с каким восторгом ее разум принимает подобные возможности, ей надо радоваться присутствию здесь Хейвуда.
Симона посмотрела налево и решила, что никогда еще не видела Хейвуда таким мрачным. Понятно, что у него болело плечо, но она сомневалась, что он так сильно хмурится именно из-за этого. Точнее, он был мрачным как туча. Но что именно вызвало в нем такое настроение? Если учесть обстоятельства, то срезанную юбку нельзя считать большим грехом, а ее корсаж остался целым. К тому же на ней по-прежнему были надеты все нижние юбки и все нижнее белье, а уж заподозрить, что ее целовали…
Неужели Хейвуд злится из-за того, что они подвозят Тристана до дома? Эта мысль посетила Симону в тот момент, когда они уже миновали ворота. Если так, то это крайне бессердечно с его стороны, так что она намерена игнорировать его самого, его гадкое настроение и нескрываемое намерение быть невежливым.
