В пульсирующем оранжевом свете пожара люди под дождем искр двигались, словно марионетки. Кое-где они собирались в небольшие группы – некоторые вокруг какого-нибудь тела, лежащего на земле, другие – молча цепляясь друг за друга, а кто-то просто спешил уйти как можно дальше, проклиная все на свете. Все это напоминало картины ада, нарисованные когда-то Данте.
– О мой Бог! – прошептала Симона.
Тряхнув головой и прогнав оцепенение, Тристан взял инициативу на себя.
– Опишите этого Хейвуда, – предложил он, – и позвольте мне пойти поискать его, а сами подождете здесь с другими леди.
– Я не леди, несмотря на мой титул. – Симона шагнула вперед, – Три четверти пустобрехов под этим деревом будут рады вам об этом сказать и объяснить, почему именно.
– А последняя четверть? – спросил Тристан, пристраиваясь рядом с ней.
– Они просто промолчат, даже если черт выскочит у них из-под задницы.
Не сразу придя в себя, Тристан мысленно пообещал себе позже задуматься над этим чудом и над выводами, которые можно было сделать из ее речи. В настоящий момент, хотя срочная необходимость кому-то помогать миновала и не видно было никого, кто бы оставался без внимания, однако травмы, которые он успел увидеть, были самой разной степени тяжести.
– Если вы пойдете дальше, то скорее всего увидите довольно неприятные картины, – предупредил Тристан.
Симона усмехнулась:
– Могу пообещать вам, что не буду ни плакать, ни падать в обморок.
Да. Но у нее могут начаться кошмары, а он еще не заслужил ее благодарность и не может предложить ей утешение в темноте ночи.
– Я про вас мало что слышал, – признался Тристан. – Но меня невероятно заворожило то, что я успел увидеть за сегодняшний вечер.
– Неужели?
– Поверьте, это так. Вы очень выгодно отличаетесь от всех остальных молоденьких мисс.
– Меня и правда иногда называют необработанным алмазом, но это только, если сплетницы находятся в хорошем настроении.
– Мне кажется, что обработка, как и красота, определяется восприятием. Лично я считаю, что человеку редко удается улучшить то, что создано природой.
Симона остановилась и медленно повернулась к нему; ее подбородок упрямо поднялся.
– Кажется, вы пытаетесь с помощью всего этого заставить трепетать мое сердце?
Тристан серьезно кивнул:
– Надеюсь, у меня получается?
– Пока не очень.
– Тогда что же заставляет трепетать ваше сердце? Дайте мне хоть намек.
– Почему?
– А почему бы нет? – парировал он, искренне наслаждаясь игрой.
Пожав плечами, Симона повернулась и пошла дальше.
