Она подумала о Филиппе – золотоволосом и красивом. Каким красавцем он всегда был! Все приходили от него в восторг, особенно женщины. Она подозревала, что его посвятили в искусство любовных утех в очень раннем возрасте – ведь некоторые похотливые молодые служанки просто не могли устоять перед красотой Филиппа, а он так страстно желал научиться любви – просто рожден был ловеласом.
С самого юного возраста он имел любовниц, и его не интересовала супруга, которая была ему предназначена. Он принял ее в свободной фламандской манере – поскольку как всякий фламандец имел непринужденные манеры. И Маргарита знала, что он не откажется от любовниц только потому, что теперь у него появилась жена.
Говорили, что испанцы обладают чувством собственного достоинства. Их образ жизни и манеры совершенно иные, чем у фламандцев. Бедняжка Хуана, ее будущее незавидно. Но может быть, думала Маргарита, у нее такой же характер, как и у меня. Тогда она воспримет все как есть, поскольку так должно быть, и не будет просить от жизни невозможного.
Знают ли в Испании, что Филипп не поспешит устроить невесте сердечный прием, а будет болтаться со своими веселыми друзьями, большинство из которых женщины? Знают ли в Испании, что кокетничая со своими подружками, он, смеясь, объявит вдруг, что пришла пора жениться?
«Боюсь, Хуане достался не самый лучший муж, – размышляла Маргарита. – И я должна сказать об этом, даже несмотря на то, что ее муж – мой родной брат».
Так что не исключено, что сестру Филиппа ожидает не слишком радушный прием, когда она достигнет берегов Испании, а если она никогда туда не доберется, кто возьмется утверждать, что это несчастливый исход?
Женщины в каюте тихо стонали.
– Настал наш последний час, – прошептала одна из них. – Пресвятая Богородица, заступись за нас!
Маргарита закрыла глаза. Безусловно, корабль развалится на куски.
«Да, – подумала она, – это конец всем надеждам отца, возлагавшимся на меня. Здесь, в бездонном океане, будут покоиться кости Маргариты Австрийской, дочери Максимилиана, которая утонула на пути к своей свадьбе с наследником испанской короны».
Она начала сочинять себе эпитафию. Это помогало ей избавиться от всеобъемлющего страха, витающего над всем, что ее окружало, и тут она обнаружила, что очень легко рассуждать о смерти, пока она далеко, а когда ты чувствуешь ее холодное дыхание на своем лице, когда слышишь ее издевательский смех совсем рядом, то уже не можешь сопротивляться непреодолимому страху, овладевающему всем твоим существом. Кто может с уверенностью ответить, что ожидает тебя по ту сторону странного моста, соединяющего Жизнь и Смерть?
