«Он ни разу и пальцем не пошевелил для меня, – думал Бернардин. – Не сделал ничего хорошего ни для нашей семьи, ни для себя. С тем же успехом он мог оставаться в своем приюте отшельника в Кастаньяре. На нем лежит проклятие! У него нет человеческих чувств».
В эти секунды Бернардин вспомнил все свои мечты, которые Хименес без труда мог воплотить в жизнь.
Архиепископ отдышался и заговорил:
– Бернардин, я послал за тобой, ибо то, что я узнал о твоем поведении в королевском суде, огорчило и пришлось мне не по душе…
Бернардин засмеялся. Резким движением он выдернул подушку из-под головы брата и с громким демоническим хохотом поднял ее.
Затем грубо толкнул Хименеса на кровать, положил подушку ему на лицо и придержал ее.
Он слышал, как брат задыхается, старается набрать в легкие воздух. Он чувствовал, что руки Хименеса пытаются оттолкнуть подушку. Но архиепископ был слаб, а Бернардин силен.
Через некоторое время Хименес затих.
Бернардин поднял подушку; он не осмелился взглянуть на лицо брата и выбежал вон из комнаты.
* * *
Томас Торквемада покинул тишину монастыря святого Томаса в Авиле и направился в Мадрид. Щемящая тоска овладевала им, ибо теперь он был очень стар, и почти вся жизненная энергия и силы покинули его.
Только твердая уверенность, что его присутствие при королевском дворе необходимо, убедила Торквемаду покинуть Авилу в это время.
Он любил свой монастырь, который был его самой большой привязанностью; второе место в его жизни заняла инквизиция. В те дни, когда он был здоров и полон кипучей энергии, монастырь и инквизиция боролись друг с другом за то, чтобы стать для него главным. С каким наслаждением он изучал проекты монастыря, наблюдал за его строительством, гордился его красиво вознесшимися сводами и резными украшениями, отличавшимися непревзойденным мастерством.
Инквизиция временами отвлекала его от любимого монастыря; наблюдать, как еретики отправляются на костер в нелепых желтых санбенито, доставляло ему не меньше удовольствия, чем лицезреть холодные, молчаливые стены монастыря.
Так чем же он гордился больше – тем, что основал монастырь святого Томаса в Авиле или тем, что он – великий инквизитор?
Второе теперь стало просто «титулом». Потому что он все больше старел и страшно страдал от приступов подагры. Монастырь же навсегда останется памятником, воздвигнутым в честь Торквемады, и никто не сможет это отрицать.
Сначала он заедет к архиепископу Толедскому в Алькала-де-Энарес. Он не сомневался, что Хименес поддержит задуманные им планы.
