– Но ведь королева сказала, что не надо никаких церемоний, – возразила Хуана. – Никаких церемоний, когда мы вместе.
– Это так, доченька, – кивнула Изабелла. – Однако неприлично обсуждать размеры груди женщин, живущих в стране твоего будущего мужа.
– Но почему, мама? Наверняка эти женщины будут мне безразличны.
«Неужели она что-нибудь слышала о красавце Донжуане, каким слывет ее муж? – подумала королева. – Откуда? У нее дар предчувствия? Что за странности у моей Хуаны? Как она похожа на свою бабку… так похожа, что я не могу смотреть на нее без страха, обволакивающего мое сердце, словно плющ, обвивающий дерево… и душащий радость».
– Ты должна слушать сестру, Хуана, – проговорила королева. – Она старше тебя и, значит, весьма вероятно – мудрее.
Хуана щелкнула пальцами.
– Филипп станет более выдающимся королем, чем Альфонсо… или Эммануил.
Принцесса Изабелла резко поднялась. Королева заметила, как она сжала руки, а ее бледные щеки порозовели.
– Помолчи, Хуана, – приказала королева.
– Не буду. Не буду! – и Хуана закружилась по комнате в танце, в то время, как остальные с тревогой наблюдали за ней. Никто из детей и не помышлял о том, чтобы ослушаться матери. Должно быть, Хуана погружалась в одно из своих странных настроений, иначе и она не осмелилась бы так себя вести.
Сердце королевы бешено забилось, однако она улыбнулась внешне спокойно.
– Мы не будем обращать на Хуану никакого внимания до тех пор, пока она не научится хорошим манерам, – сказала она. – Что ж, Ангел, очень скоро ты станешь мужем.
– Надеюсь, я буду достойным мужем, – тихо произнес юноша.
– Ты будешь самым достойным мужем из всех, какие только существовали на земле, – заметила Катарина. – Правда, мама?
– Думаю, да, – ответила королева.
Хуана, танцуя, подскочила к ним. Она бросилась к ногам матери и теперь лежала на животе, уткнувшись лицом в ладони.
– Мама, когда я поплыву? Когда я поплыву во Фландрию? Королева, не обращая на нее внимания, повернулась к Катарине:
– Ты предвкушаешь празднества, которые состоятся в честь свадьбы твоего брата, дитя мое?
Хуана начала колотить кулачком по полу.
– Ну, мама… когда? Когда?
– Когда ты извинишься перед сестрой за свои слова, только тогда мы будем разговаривать с тобой.
Хуана нахмурилась. Она сердито посмотрела на Изабеллу и сказала:
– О, прости меня. Филипп будет таким же великим, как Альфонсо, если бы тот был жив. А я буду такой же хорошей королевой, какой была бы ты, если б конь Альфонсо не забил его копытами до смерти.
