Был человек. Не пил спиртное.
Зимой ходил в одних трусах.
Такие умирают стоя
На медицинских на весах.
Мы желаем приятного Аппетита народу.
Чтобы пище обратного Не было ходу.
Мы как выпьем – головою в яства,
Или бьем кого-нибудь по линзам.
Нет у нас еще культуры пьянства
И алкоголизма.
Часы я на ногу надел Не потому,
что псих, А чтобы не смотрели те,
Кто не платил за них.
Бюро ритуальных услуг.
Ага! Назову его БРУ.
И свежая рифма к «умру»
Порадует чей-нибудь слух.
Младая осень. Ветра нет.
На ветках яблоки «ранет».
И неподвижны, как во сне
Глазные яблоки, оне.
Но мне милей другая осень
Когда взрывается листва,
Каштаны шлепаются оземь
Плоды и с треском дерева;
У Лукоморья дуб зеленый,
Как мачта, гнется и скрипит,
Кипит наш разум возмущенный,
Партер и кресла – все кипит.
И пробуждается во мне,
Каких не тысяча, не сотня,
Поэт. Но только не сегодня
Сегодня? это? ветра нет.
«КОЛЬ МЫСЛИ ЧЕРНЫЕ К ТЕБЕ ПРИДУТ?»
Откупорил «Женитьбу Фигаро»
Не помогло.
Заросла тропа к скелету
Моему великому.
Кану в Лету, кану в Лету,
Кану – и не выкану.
Упала бутылка с крепленым,
Разбилась со звоном зеленым.
И лежа мы пили из лужи
За дело, которому служим.
Плачу, не глядя на весы,
Мне все равно, почем она.
Сорву веревку с колбасы
Лети, полукопченая!
(Не выбрасывайте использованную жевательную резинку.)
Из жевательной резинки
Килограммов из пяти
Можно вылепить ботинки
Для последнего пути.
Ее высокая мечта
Моей глубокой не чета.
С какой бы страстью целовал
Я вашего лица овал!
А будь у вас лица квадрат
Я целовал бы вас, как брат.
О Степанида, не красней
При амфибрахии «цевница»!
Дуда, свирель сия вещица,
И Дафне Феб играл не ней.
Нам хорошо с тобой вдвоем
Вон улыбаемся на фото.
Но и в отсутствии твоем
