Алексей, держа ружье прикладом у бедра, скользнул в окно, за ним, поводя автоматом с взведенным подствольником, спрыгнул Давыдов.
– Ты – к воротам, – указал на подворотню Берестин. В боевой обстановке он сразу перешел на «ты». – По безоружным людям без крайней нужды не стрелять. Калитку приоткрой, осмотрись, и сразу назад. Я до люка…
Что удивило Алексея, никаких особых запахов во дворе он не ощутил. О ментальной вони понятия не имел, но и обычной, считай, не было. А ведь здесь только что целиком сгорел большой автомобиль с людьми, испепелилась «медуза» и не меньше десятка прочих существ или механизмов…
Вторая несообразность – целые оконные стекла. Ударной волны в замкнутом пространстве хватило бы вырвать рамы из проемов, вышибить двери. А тут все целехонько. И тишина! В нормальных обстоятельствах мы имели бы классическую картину массовой паники. Крики женщин, ругань мужчин, свистки постовых и дворников этого и окрестных домов, бессмысленная беготня и все такое прочее.
Непонятно и слегка пугающе.
Давыдов от ворот жестом показал, что «за бортом» все спокойно.
Лучше всего было бы сейчас вернуться, и пусть Левашов с Ириной разбираются. Похоже, что время здесь уже остановилось. Может быть, Антон успел вернуться, предъявил Сашке требуемый предмет, и они там сделали, что собирались? Совершенно не подозревая о вылазке друзей. Как бы не застрять тут навеки…
Алексей подавил инстинктивное побуждение бежать сломя голову к спасительному выходу. Такое с ним уже было, когда у газетного киоска на Комсомольской площади он увидел под заголовком «Известий» дату – «6 июля 1966 года, среда».
Обошлось тогда, даст бог, обойдется и сейчас. Если что и случилось, так уже! Несколько минут ничего не изменят, а вот заглянуть в колодец, убедиться, что Антон ушел, – стоит. Вдруг лежит там, раненый или контуженный?
– Постой здесь, – приказал он подошедшему Давыдову, – крути головой на триста шестьдесят градусов. Я мигом…
– Что-то здесь не так, – тихо ответил штабс-капитан. – На душе сумно…
– Я сейчас, – повторил Берестин.
Очутившись на дне коллектора, осмотрелся. Полыхнуло здорово. Даже камень местами подплавился, но жара не ощущалось. Потрогал рукой – стены холодные.
Он пожалел, что нет с собой хорошего фонаря, только совсем крошечный, в зажигалке. Однако метров на пять светит.
Берестин прошел несколько шагов, увидел впереди огонек папиросы и уловил запах табачного дыма. Первый нормальный запах. До половины выбрал спуск, потом спросил:
