Жюль силился воскресить в памяти недавние события, вспомнил безжизненное тело в его руках и желание, во что бы то ни стало спасти, вынести несчастную из толпы. Ему нравилось вспоминать о трудностях, усталости, опасностях пополам с надеждой, и как-то незаметно, само собой получилось, что он начал преувеличивать эти опасности и то, с какой самоотверженностью, с каким мужеством он им противостоял, чтобы вынести из церкви драгоценную ношу. Еще немного — и Жюль почувствовал бы себя героем. Но простим юноше. Он так любил незнакомку, что она стала для него божеством; он верил в нее, и эта вера, казалось, способна была сдвинуть горы.
Так, лелея мысли о своей внезапной любви, Жюль добрался до улицы Порт-Гишар, номер восемь, где жил Мишель Рандо. При виде знакомого дома он очнулся от сладких грез и удивился, что пришел сюда машинально, не помня дороги. Однако он вернулся на землю. Мишель остался после гибели Жозефа единственным, кому он мог доверять всецело. Если и Мишель пал жертвой катастрофы, с кем же он останется? Жюль не мог больше раздумывать об этом. Когда рука ощутила холод перил на лестнице, его бросило в дрожь.
Жюль. вдруг разом ощутил весь ужас реальных событий, и опасности, которые он только что с ребяческим бахвальством преувеличивал, предстали перед ним достаточно серьезными сами по себе. Деге решил немного пройтись по аллее рядом с домом, чтобы прийти в себя, подышать свежим воздухом. Со стороны он, пожалуй, походил на человека, потерпевшего кораблекрушение.
Молодой человек вышел на улицу и осмотрел дом снаружи. Ничего особенного. Такое же сумрачное, угловатое здание, как и всегда; камень, дерево, шифер — все по-старому. Дом недавно покрасили, и вид у него стал немного веселее. Привычная обстановка подействовала на Жюля успокаивающе. Он прошелся по аллее, вернулся, поднялся на крыльцо, позвонил и мгновение спустя уже обнимал друга, отворившего ему дверь.
— Мишель!
— Жюль!
— Благодарение Господу, ты жив и здоров.
— А ты? Куда ты исчез?
— Я все объясню, Мишель, только дай посмотреть на тебя. Я ведь думал, ты погиб, и не решался войти. Как же можно было забыть о твоей всегдашней осторожности и хладнокровии?!
— Я не стал пробираться сквозь обезумевшую толпу, а подождал сзади, пока все утихнет.
— Потрясающе! Мне бы и в голову не пришло. Но я не мог ждать, Мишель.
— Ты устал, отдохни немного. Тебя ранило?
— Нет. Мне досталось, это верно, но меня не ранило. Во всяком случае, в том, что касается тела.
