На следующее утро буря поутихла, но не прошла совсем. Время от времени налетали порывы ветра и бросали в лицо капли дождя. Однако вскоре немного прояснилось; исчезли тяжелые свинцовые тучи, покрывавшие землю густым саваном; ураган не завывал больше, рождая в душе тоску и чувство одиночества; не осталось страшных черных полос на небе, словно нарисованных неким всемогущим художником и пугающих обыкновенного смертного. Теперь в сером небе летели легкие, едва заметные облачка. Ветерок подхватывал их, словно тончайший шарфик. Неясные их тени не в силах уже были закрыть солнца. То тут, то там виднелись вырванные с корнем деревья, обломанные ветви с побитыми дождем листьями.
Врач пришел к месье Дорбею в назначенный час. Милый и радушный человек, он старался чем мог поддерживать бедняков. Но на тернистом пути добродетели ему необходим был спутник. Потому-то месье Дорбей и познакомился с доктором, потому и старался брать его с собой в путешествия.
— Далеко ли мы отправляемся, мой дорогой Дорбей? — поинтересовался доктор, как только повозка выехала на прямой тракт.
— Почему вы спрашиваете?
— Ах! Я предпочитаю точно знать, куда еду, — ответил месье Тюрпен.
— Три лье, друг мой. Сегодня прекрасная погода, вчерашняя буря расчистила небо.
— Да-да. Должно быть, вы попали в самый ураган. Надеюсь, ветер дул вам в спину?
— В лицо, милый Тюрпен, в лицо. Он насквозь продувал мой кабриолет.
— Значит, вы шли против ветра.
— Вы никак не расстанетесь с морскими словечками. Эта профессия как-то не вяжется с вашим теперешним занятием.
— Ах! Знаете ли, ведь не всегда делаешь то, что хочется… Вы совсем не смотрите на дорогу! Поосторожнее на этих жутких рытвинах, а то повозка вот-вот перевернется.
— А я не рассказывал вам, что вчера на меня капали бандиты?
— На вас напали?!
— Да, друг мой. Меня спасли два смельчака, к которым мы сейчас и направляемся.
— Так они были ранены в бою? Меня в дрожь кидает при одной мысли о том, какой опасности вы подверглись.
— Успокойтесь, успокойтесь. Никто не был ранен, никто не пострадал в потасовке. Два мальчика пришли мне на помощь и, к счастью, вернулись домой живыми и невредимыми, без единой царапины. Если бы что-нибудь с ними стряслось, я был бы в отчаянии.
— Как же это все могло произойти? — живо поинтересовался месье Тюрпен. Его страстью была наука, а одним из достоинств истинное сострадание к больному. Поэтому он всегда старался вызнать все подробно о том, что именно случилось с его пациентом.
