Дойдя почти до центра этого района, на середине Пятнадцатой авеню вся компания останавливается, и Ивернес восклицает:
— Смотрите, настоящий дворец!..
— Дворец семьи Коверли, — объясняет Калистус Мэнбар. — Нэт Коверли не уступает Джему Танкер-Дону…
— Он еще богаче?.. — спрашивает Пэншина.
— Так же богат, — говорит американец. — Это бывший банкир из Нового Орлеана, сотен миллионов у него больше, чем пальцев на обеих руках.
— Прелестная пара перчаток, дорогой господин Мэнбар.
— Еще бы!
— И эти два именитых горожанина. Джем Танкердон и Нэт Коверли, разумеется, враги?..
— Во всяком случае — соперники. Оба стараются добиться главенства в городских делах и ревниво следят друг за другом.
— Что ж, они в конце концов съедят друг друга? — спрашивает Себастьен Цорн.
— Может быть… и если один проглотит другого…
— Какое у него будет расстройство желудка! — подхватывает «Его высочество».
Калистус Мэнбар, которого рассмешил этот выпад, хохочет так, что живот у него ходит ходуном.
Католическая церковь возвышается на обширной площади, что позволяет любоваться ее изящными пропорциями. Она построена в готическом стиле, а чтобы оценить по достоинству готическую постройку — не надо отходить далеко от нее, ибо вертикальные линии, составляющие своеобразную прелесть готики, не производят должного впечатления, если глядеть издали. Церковь святой Марии заслуживает восхищения, ибо нельзя не любоваться ее стройными островерхими кровлями, тонкой резьбой ажурных каменных розеток, изяществом сводов, прелестью стрельчатых окон.
— Прекрасный образец англосаксонской готики, — говорит Ивернес, большой любитель архитектуры. — Вы были правы, господин Мэнбар, обе части вашего города так же несхожи между собой, как храм в первой из них отличен от собора во второй.
— И, однако, господин Ивернес, обе эти части — детища одной матери.
— Но… разных отцов?.. — замечает Пэншина.
— Нет… одного отца, любезные мои друзья! Только они получили разное воспитание. Их приспособили к потребностям тех, кто стремился обрести мирное, блаженное существование, избавленное от всяких забот… существование, какого никому не может обеспечить ни один город Старого или Нового Света.
— Клянусь Аполлоном, господин Мэнбар, — отвечает Ивернес, — берегитесь! Вы уж чересчур возбуждаете наше любопытство!.. Вы словно тянете без конца одну и ту же музыкальную фразу. Ждешь не дождешься заключительного аккорда…
— И в конце концов это утомляет слух! — добавляет Себастьен Цорн. — Может быть, уже наступил момент сообщить нам название этого необыкновенного города?
