Г-н де Шофонтен сдержал свое обещание, и сколько бы ни было жгучим его желание рассечь сверху донизу гугенота, однако он больше не вызывал на дуэль г-на де ла Герш. Тем не менее он и не прекращал называть его безбожником - его воинствующая религиозность не допускала компромисса с этой стороны, а насмешливое прозвище, слетающее с его уст, звучало скорее дружески, что не давало им повода к стычкам. "Безбожник" также отомстил фанатической набожности Рено, в свою очередь прозвав его "Лигист".
- Я - Лигист? Этим можно только гордиться! - ответил Рено весело.
4.
Глава, в которой появляется Каркефу
Никто не видел, чтобы Монтекки и Капулетти жили в добром согласии, но когда Монтекки устал жить без войны, изумленный тем, что после восьми дней ожидания не получил тумаков и не отвечал на них, он объявил войну некому деревенскому здоровяку, которого звали Каркефу, - и драки возобновились с новой силой.
Этот самый Каркефу, почти сверстник Рено и на год или на два старше Армана-Луи, был сыном оружейного мастера, жившего в соседней деревне на скудные доходы, которые он получал за свою работу. Ростом парень вымахал с тополь - и на десять лье окрест он прославился причудами, из-за которых его дразнили Придурком. Каркефу утверждал, что боится всего.
- И баранов - тоже боишься? - однажды спросил его Ре но.
- Господин маркиз, у них же рога! - отвечал Каркефу.
Каркефу придерживался правила остерегаться всех и вся. Нет больше риска, чем риск собой! - любил он повторять иногда как изречение. - Но вообразите, как опасно рисковать собой! ...
В результате, всякий раз, как только представлялся случай, Каркефу бросался в драку, как тигр.
Никогда ещё не видели в Мане, Анжу, ла Марше и Бурбоне человека, чье поведение так не соответствовало бы его принципам, когда на словах он с чем-либо соглашался, на деле отвергал. Однажды вечером его увидели идущим с аркебузой за плечами и великолепным охотничьим ножом у пояса, к тому же он тащил на себе овцу, - это было зимой во время снегопадов.
- Эй, Каркефу, куда ты так снарядился? - спросил его сосед.
Каркефу слегка откинул свою длинную холщевую блузу и показал пристегнутые к изнанке два пистолета и широкий кинжал.
- Я торгую ягнятами и боюсь, как бы бараны меня не загрызли! - ответил он, ускоряя шаг.
Его ответы часто были настолько нелепы, что уразуметь сказанное иной раз просто не представлялось возможным. Именно по этой причине некоторые из местных насмешников называли его Придурком, тем более, что последний, третий слог его фамилии, по-французски это и означал.
