Симон Моргаз и Бриджета встретились и познакомились в Олбани[68], штат Нью-Йорк. Молодой адвокат был по рождению франко-канадцем — обстоятельство, которое, конечно же, принял в расчет майор Аллен, ибо никогда не отдал бы свою дочь за отпрыска английской семьи. Несмотря на то, что Моргаз не обладал состоянием, с наследством, доставшимся Бриджете от матери, молодым было обеспечено если не богатство, то, по крайней мере, достаток. Они сочетались браком в Олбани в 1806 году.
Жизнь молодоженов вполне могла быть счастливой, но, увы, все сложилось иначе. Не то чтобы Симон Моргаз был недостаточно привязан к жене — он всегда питал к ней искренние и нежные чувства, но его сжигала страсть — страсть к карточной игре. В результате приданое Бриджеты растаяло в несколько лет, и хотя Симон Моргаз пользовался репутацией талантливого адвоката, его трудов было недостаточно, чтобы восполнить урон, нанесенный ее состоянию. Если они еще не нищенствовали, то, во всяком случае, были весьма и весьма стеснены в средствах, однако жена терпела все это с достоинством и ни разу не упрекнула мужа. Так как никакие ее увещевания действия не возымели, она переносила испытание со смирением и мужеством, хотя будущее внушало ей немало опасений.
Ведь Бриджета страшилась его не из-за себя одной. В первые годы замужества у нее родилось двое детей — два сына, которых она нарекла одинаковыми именами, звучавшими на двух языках по-разному, дабы это напоминало об их франко-американском происхождении. Старший, Джоан, родился в 1807 году, младший, Жан, — в 1808-м. Бриджета целиком посвятила себя воспитанию сыновей. Джоан был кроток, Жан обладал живым темпераментом, и оба вместе — крывшейся и за кротостью и за живостью завидной энергией. Они явно унаследовали от матери, отличавшейся рассудительностью, трудолюбие и тот ясный и трезвый взгляд на вещи, которого так недоставало Симону Моргазу. К отцу они относились с неизменным почтением, но без кровной привязанности, составляющей ценность родственных уз, зато в отношениях с матерью — безграничная преданность и нежность, переполнявшие их сердца и наполнявшие радостью ее душу. Бриджета и дети были связаны прочными узами как сыновней, так и материнской любви, которые ничто и никогда не могло бы порвать. Выйдя из младенческого возраста, Джоан и Жан поступили в училище Шамбли, где так и шли друг за другом с разницей в один класс. Их по праву называли среди лучших учеников старшего отделения. Потом, когда им исполнилось двенадцать и тринадцать лет, они были отданы в Монреальское училище, где тоже неизменно занимали первые места. Им оставалось еще два года до завершения обучения, когда разразилась гроза 1825 года.
