– А мне как раз нужна служанка, – продолжала хозяйка. – Не наймешься ко мне?
– Ох, с удовольствием! Я вам так благодарна, что вы меня к себе берете!
– Жалованья большого я тебе не положу, зато и мучить не стану: не будешь дурой, так заработаешь. Ну, пошли, дочка, сперва поедим, а там уж все остальное.
Кабатчица помогла девушке подняться, перевела под руку через дорогу, и они вошли в «Клоповник».
– Эй, вы, – распорядилась хозяйка, – дайте-ка девочке поесть! А завтра отоспится – дадите ей метлу или горшок, и она даром есть хлеб не будет, я уж чувствую. Ешь, дочка, пей; счастье твое, что ты присела как раз против моего дома… А как тебя звать?
– Матюрина…
Служанки во все глаза глядели, как их новая товарка управляется с ужином. Ужин был даровой, но Подстилка о нем не жалела. Хозяйка понимала, что руки у Матюрины работают не хуже челюстей: она двадцать раз отработает съеденное. Так что кабатчица только подзадоривала новую служанку, а все прочие молча стояли кругом.
Ничего не подозревающая нормандка только радовалась, что очутилась среди женщин. Правда, она не понимала, зачем одной хозяйке столько служанок. А те глядели на нее косо. В их деле молодая, красивая и свежая девушка могла стать опасной соперницей. Впрочем, у Матюрины было такое открытое и простодушное лицо, что они могли ее не бояться. Но как знать, думали девицы, среди нас она во что угодно может превратиться. Итак, они все злей и злей глядели на новую служанку, ревниво перешептываясь между собой.
К счастью, их злоба наружу не вылилась: Подстилка шутить не любила и не позволяла, чтобы ее распоряжения обсуждались. Ясно, что хозяйка «Клоповника» пригрела Матюрину не по доброте душевной. Она сразу прикинула, как выгодно будет возложить на молодую нормандку самую тяжелую работу. Рассчитывала она и на то, что красота Матюрины привлечет клиентов, а вся прибыль достанется опытной кабатчице. А уж если Подстилка чуяла деньги, она была готова на все!
Поняв, что дело выгодное, хитрая женщина приняла Матюрину со всем радушием, чтобы в случае чего всегда иметь возможность сказать ей: «Да если бы не я, ты бы издохла на дороге, как собака паршивая!»
Матюрина, чуть не плача от радости, благодарила свою благодетельницу. Затем девушку отвели на чердак, и скверный топчан показался ей райским ложем – так она устала. Она заснула как убитая, но поднялась раньше всех. Когда другие служанки, помятые, в неряшливых утренних платьях, вышли в залу, Матюрина уже прибрала и подмела ее. К вечеру она столько переделала по дому, что больше никто в харчевне не жалел о ее появлении.
