«Конечно, сия знаменательная встреча, – говорит в записках Чагин, – может показаться неправдоподобной и эфемерной, но кто осмелится судьбе законы предписывать? И мне, скромному свидетелю столь дивных событий, остается лишь ради назидания потомству передать их с полной простотой, сколь доступно сие слабому перу моему».
На вопросы Лыскова Фатьма ответила, что она не ошибается, что она узнала бы из тысячи человек того, кто разлучил ее с ее милым; но убедительными казались не столько слова, сколько то волнение и страх, которые охватили ее всю, когда она увидела переходившего улицу человека.
– Так это точно он? – спросил eine раз Лысков.
– Да, да! Я боюсь его, – ответила Фатьма.
Лысков задумался на минуту, а затем спросил:
– Хочешь, чтобы этот человек был схвачен и получил наказание за все, что он сделал тебе?
Фатьма молчала.
После вышеописанного эпизода Фатьма успокоилась не скоро. Лысков вдруг начал выказывать признаки нетерпения и сказал, что ему нужно срочно ехать куда-то, но она просила его остаться, и он не поехал.
Вновь у него на лице появились сосредоточенность и задумчивость. Раза два он выходил из комнаты и возвращался несколько успокоенный.
Наконец Фатьма, уставшая с дороги, пожелала идти спать, хотя так и не дала ответа на предложенный ей Лысковым вопрос об аресте человека, причинившего ей зло, и, простившись, ушла в соседнюю, приготовленную для нее комнату.
У Чагина тоже глаза смыкались, но Лысков продолжал ходить, сосредоточенно куря одну трубку за другой.
Когда Чагин пробовал заговорить, он делал ему «тсс…», махал рукой и прислушивался к тому, что делалось в комнате Фатьмы.
– Ну, кажется, заснула, – проговорил наконец Лысков, – теперь едем.
– Как едем? Куда едем? – удивился Чагин.
– К генерал-губернатору.
– К генерал-губернатору?
– Да.
Лысков взял свой плащ и шляпу. Чагин должен был сделать то же самое.
Уходя, Лысков велел Захарычу остаться в их комнате на случай, если Фатьма спросит, где они.
Было совсем темно, когда они вышли на улицу.
– Послушай, но ведь поздно уже, – заметил Чагин.
– Ну так что же?
– Да ловко ли в такую пору к губернатору? Ты знаешь его? Кто здесь генерал-губернатор?
– Граф Броун.
– Ты незнаком с ним?
– Нет.
– Ну, вот видишь! Как же мы так?
– Очень просто. Вот увидишь.
– Раньше нужно бы было…
– Да ведь ты сам видел, раньше она не пускала… Значит, нужно было выбирать: ее ли тревожить или генерала Броуна. Ну, а ее спокойствие мне дороже. Вот и все!.. – и, остановив ехавшего навстречу им извозчика, Лысков сел и велел ехать к генерал-губернатору.
