— Слушай, Димон, у тебя образование высшее?
— Ну высшее, — насторожился Саватеев.
— И у меня высшее. Юридическое. И чего мы с тобой тогда в нотариусы не пошли, а? Тоже бы старушкам наследство оформляли. Глядишь — имели бы сейчас по квартирке, по машинке приличной, а может даже, и по симпатичной жене. И даже — страшно признаться — по любовнице! А то, дураки, пошли мы в опера, и каков результат? Ни одного, ни другого, ни третьего! А про любовницу я вообще молчу.
Ребята загоготали.
— Ну ты-то, Леша, в УБЭПе чего ж на машину не заработал? Или тоже благотворительностью занимался? — спросил кто-то.
— Ага, мне тоже старушек жалко.
Оперативники продолжали посмеиваться:
— Ну так иди в нотариусы, еще не поздно!
— Да он пошел бы! Только у него лапы в высшей Нотариальной палате нету.
— И денег нету, чтобы такое теплое местечко себе прикупить!
— Хватит балаганить! — вмешался Никоненко. Смех разом умолк. — Заморочнов, ты, собственно, на что намекаешь? Что эта Журавлева на самом деле мухлевала во всяких там наследственных делах? Старушек обманывала?
— Нет, товарищ майор, про старушек — это я так, к слову. Журавлева, как я уже сказал, пользовалась хорошей репутацией, — терпеливо пояснял посерьезневший старлей, — и если где-то и мошенничала, то так тонко, что об этом никто не знал. Во всяком случае, мне пока такие люди не попались. Я и в Нотариальной палате уже побывал — там о ней очень хорошо отзываются.
— Гляди-ка, инициативный, — вставил Димон.
— Помолчи ты, Саватеев, — цыкнул на него майор.
— Ага, я такой, — опять добродушно улыбнулся Алексей.
— Ну так на чем она, собственно, деньги-то делала? Как думаешь, старлей? — повторил интересовавший его вопрос Никоненко.
— Думаю, что на своей репутации как раз и делала.
— Ты мне эти свои замороченные штучки брось! Нормально объясняй! Тут тебе, собственно, догадываться никто не обязан! — вознегодовал начальник. Ребята тихо посмеивались, но так, чтобы грозный майор не заметил.
— Я нормально, собственно, и объясняю, — в тон ему ответил старлей и, не давая майору взъерепениться за услышанное им передразнивание, быстро продолжил: — В первые годы перестройки, когда частникам разрешили оказывать нотариальные услуги, эти самые новоявленные нотариусы лишались лицензии за раз и пачками. Вы знаете, что тогда самый беспредел был в этой среде, особенно в части купли-продажи квартир. Журавлева свою контору основала одна из первых и за все годы ни в чем таком замешана не была. Это как раз и привлекало к ней клиентов. Почему я и сказал, что деньги она зарабатывала на своей репутации. И договоры она умела составить так, что не придерешься, даже если вдруг возникал процесс по отчуждению проданной квартиры. Нотариат же — доходное дело, сами знаете, и любой, кому посчастливилось туда устроиться, живет неплохо и без махинаций. Вообще же я предполагаю, что Журавлева основные деньги зарабатывала не на физических лицах, не на доверенностях и прочей мелочевке, а на больших предприятиях. То есть на крупных сделках по недвижимости, по купле-продаже имущественных комплексов.
