— Бедные кирасиры, им в медных доспехах сейчас совсем плохо, — сказала я, обмахивая лицо платком покойного Ломакина. — Почему они их не снимут, на нас же не собирается напасть никакой враг?
— Такое совершенно невозможно, — серьезно объяснил Иван Николаевич, — военные должны легко сносить тяготы службы. Форма их полка такова и ее нельзя менять по своему произволению.
— А ежели нам встретится река, им можно будет в ней купаться?
Флигель-адъютант задумался, сам не нашел ответа и подозвал в окно Вяземского. Тот поехал рядом, пригнулся к холке коня, заглядывая обветренным и загорелым до красноты лицом в карету.
— Денис Александрович, — спросил его Татищев, — кирасирам во время похода купаться дозволено?
— Купаться? — озадачено, переспросил Вяземский. — Не припомню такого параграфа в новом кавалерийском уставе. Да и где здесь купаться, когда кругом одно поле!
— А если нам встретится река? — вмешалась в разговор я.
— Если глубокая, то дозволено, — с улыбкой, подсказал командиру совсем юный корнет. — Мы сами можем и не купаться, а просто помыть в ней лошадей.
— Да, жара стоит чрезвычайная, — пожаловался флигель-адъютант, — как бы ни начались лесные пожары.
На этом разговор оборвался. Я откинулась на спинку дивана и попыталась хоть ненадолго вздремнуть. Иван Николаевич смотрел на меня с сочувствием и, чего уж таить, с нежностью. Думал он о том, как мне тяжело переносить дальнюю дорогу, жару и искренне желал, чтобы нам встретилась деревня, в которой можно было бы переждать зной. Однако крутом, сколько хватало взгляда, простирались заросшие кустарником пустоши, и не было никаких признаков человеческих поселений.
— Алевтина Сергеевна, не желаете ли попить водицы? — спросил Татищев, лишь только я открыла глаза.
— Нет, благодарю вас, Иван Николаевич, я предпочитаю терпеть, чтобы не дразнить жажду, — ответила я.
Думаю, дамы меня поймут. Много пить я никак не могла себе позволить. Ехать одной в сопровождении стольких мужчин и все время просить останавливать карету в чистом поле, я не могла из женской стыдливости.
— Скорее бы добраться до какого-нибудь жилья, — вполне понимая мои трудности, сочувственно сказал флигель-адъютант.
В наш разговор вмешался Вяземский. Он откуда-то прискакал на взмыленном жеребце и радостно крикнул:
— Я нашел реку! Она тут совсем недалеко от дороги!
Кавалеристы радостно загалдели и, не дожидаясь команды, наперегонки, поскакали в указанном направлении. Наш кучер остановил лошадей и нагнулся к переговорному окошку, не зная можно ли следовать за ними.
