Как я не складывала в одну кучку известные мне факты, общей картины никак не получалось. Главное, было совершенно непонятно, кто стоит за людьми, преследующими меня. Я не сделала никому ничего плохого, я не представляла собой ничего интересного, у меня не было даже врагов. От напряжения у меня начала болеть голова. Я решила выпить воды и, стараясь не потревожить соседа, осторожно спустила ноги и встала с постели.
Миша лежал так тихо, что я решила, что он заснул. Однако когда обернулась, увидела, что он не спит и, приподняв голову с подушки, наблюдает за мной. Я налила воду в стакан, выпила и вернулась на свое место. Он промолчал. Это было уже странно. Мне стало любопытно, почему он даже не пытается воспользоваться возможностью заговорить со мной.
— Вы не спите? — спросила я.
— Нет, — только и ответил он каким-то сдавленным голосом.
— Скоро утро, вам следует отдохнуть, — посоветовала я.
Он промолчал. Подслушивать, что он думает, мне было неловко. Я закрыла глаза и попыталась вновь сосредоточиться на своих делах. Однако у меня ничего не получилось, я невольно начала думать о своем вынужденном соседе. То, что он так сильно в меня влюбился, льстило самолюбию, но и вызывало беспокойство. Страстно влюбленные мужчины порой теряют ориентацию в пространстве и бывают просто опасны. Я вспомнила, как Воронцов напрягся, когда услышал о приглашении царя, какое у него стало выражение лица при нашем разговоре c графом Паленом. Как благоразумной женщине, мне следовало контролировать ситуацию, чтобы он не совершил что-либо непоправимое.
— Вы заперли входную дверь? — спросила я, хотя сама видела, как она поворачивал ключ в замке.
— Запер, — после паузы ответил он, все таким же сдавленным голосом.
— Вот и хорошо, — продолжила я бессмысленный разговор. — А почему вы не спите?
Он не ответил, тогда я была вынуждена повернуться к нему. За окном уже посветлело и можно было разглядеть его лицо. Миша лежал на спине с открытыми глазами, но смотрел не на меня, а в потолок.
— Не нужно так расстраиваться, — попросила я и притронулась к его щеке. Она была совершенно мокрой.
Бедный мальчик, оказывается, плакал!
— Майкл, ну как вам не стыдно! — нежно сказала я. — Я понимаю, о чем вы думаете, но и вы поймите меня. Я ведь замужем и не могу собой распоряжаться!
— Я знаю, — прерывисто вздохнув, ответил он, — но это ничего не значит. Я вызову вашего мужа на дуэль и тогда вы окажетесь свободны!
— Вызовите Алексея Григорьевича? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос не звучал насмешливо. Чем для моего юного почитателя это кончится, я знала наверняка. — А если на поединке убьете не вы его, а он вас?
