— Вас покормили на постоялом дворе? — вновь задала она совершенно не характерный для крестьянки вопрос.
— Да, спасибо. Простите, я не знаю вашего имени отчества…
— Называйте меня, как все, бабка Сапруниха, — разрешила она.
— У вас такое необычное имя… Что оно означает?
— Не знаю, как прозвали, так и зовут, — неохотно ответила женщина.
Вообще-то у меня было к ней еще несколько вопросов: почему ее, нестарую женщину, зовут бабкой, где она научилась так разговаривать, и вообще, кто она, собственно, такая. Однако я был всего лишь случайным гостем, а вопросы придумывал слишком непростые, потому ничего больше не спросил. Вместо того намекнул:
— А где у вас тут можно лечь?
— Может быть, сначала тебе погадать? — совершенно неожиданно спросила она.
— Погадать? Не знаю, я вообще-то в гадания не верю.
— А мне погадаешь? — неожиданно заинтересовался Ваня.
— И тебе погадаю, если, конечно, не побоишься узнать свою судьбу.
— Нет, не побоюсь, — не очень уверенно сказал он. — Мне лучше не на себя, а на одну… Ну, есть такая…
— Зазноба, — подсказала Сапруниха. — Можно и на зазнобу.
— Так как, гадать на тебя? — спросила она, посмотрев в мою сторону.
— Если хочется, гадай, — согласился я.
— На прошлое или будущее?
Мне стало интересно, что она сможет рассмотреть в моем весьма нестандартном для этого времени прошлом.
— Сначала о прошлом.
— Воля твоя, — сказала она, встала и вышла из светлицы в сени.
Воспользовавшись ее отсутствием, Ваня уточнил:
— А гадание — это колдовство?
— Нет, глупость все это, никто не может заглянуть в будущее, а о прошлом можно только догадаться. Вот сейчас мы хозяйку и проверим, что она в моем прошлом сможет рассмотреть.
— Проверишь, проверишь, — насмешливо сказала Сапруниха, внося в светлицу широкую мелкую деревянную бадью с водой.
Говорил я с Ваней тихо и слышать она меня не могла, я подумал, что, она, наверное, просто догадалась, о чем мы могли тут говорить.
— Иди сюда, — позвала она меня, ставя таз на стол.
Я подошел.
— Помочи руки.
О таком гадании с мытьем рук я не слышал, но спрашивать ничего не стал, просто опустил руки в воду.
— Теперь садитесь на лавку и молчите, — велела Сапруниха.
Мы сели рядышком на ближайшую лавку, наблюдая за ее дальнейшими действиями. Хозяйка вытащила из-за стрехи свечу, отошла к очагу и раскопала в золе горячий уголек, раздула его и зажгла свечку. Запахло воском. Огонек постепенно разгорался, освещая сумеречную, вечернюю комнату.
— Значит, не боишься пустить меня в свое прошлое, — сказала Сапруниха, наклоняя свечу над водой. Капли растопленного воска капали вниз, растекались, застывая, по воде.
