Однако Ваня, почувствовав себя в седле, сдаваться не собирался и ловко вырулил кобылу из загребущих рук неповоротливой женщины.
— Стой! — пронзительно закричала ему вслед матушка Аграфена, но парень уже пришпорил пятками лошадь и выскочил со двора.
— Ванюша, скорей возвращайся! — крикнул ему вслед отец Петр.
Одна прекрасная Екатерина молча стояла возле порога, безучастно наблюдая за происходящим прекрасными лазоревыми очами.
— Ты куда несешься, — едва догнал я рынду возле околицы, — нам по дороге ехать нельзя, там стрельцы. Придется выбираться лесом.
Однако было похоже, что стрельцы занимали его теперь в последнюю очередь, главная задача была подальше убраться из благословенного села Богородского.
Мы свернули с дороги к речке и поехали вниз по течению, присматривая место для переправы.
— Ну и как тебе первый любовный опыт? — насмешливо спросил я.
Самого вопроса Ваня не понял, но смысл уловил.
— Катя хорошая, — сказал он, косясь через плечо в сторону оставленного села, — а вот матушка ее мне не очень понравилась.
— Что так? — удивился я. — Мне показалось, что Аграфена весьма достойная женщина.
— Может оно и так, только жадная она какая-то. Дала утром старый кусок хлеба, что батюшке крестьяне еще на пасху принесли, да сразу же начала попрекать, что я их объедаю. А батюшка, он хороший, и Катя тоже хорошая.
— Так может быть, вернешься? Еще не поздно!
— Может, и вернусь, только в другой раз, — ответил он, и губы его расцвели счастливой детской улыбкой. — Рано мне, видать, еще жениться.
Больше разговоров на любовные темы не возникало. Да и то, сказать, пробираться нам до будущего Нахимовского проспекта пришлось по таким непроходимым лесам, что было не до пустой болтовни. Измучились не только лошади, но и мы сами. Лишь после полудня, пролив семь потов и исцарапав в кровь лица, удалось набрести на малоезженый проселок и по азимуту направиться в сторону Москвы.
— Есть очень хочется, — пожаловался Ваня, — я бы сейчас съел целый котел каши!
Я тоже был голоден, но каша у меня энтузиазма не вызывала.
— Ничего, скоро куда-нибудь да доедем, тогда и поедим.
Дорога между тем все виляла между деревьями и никак не кончалась.
— А правду говорят, что бояре царя Федора убили, — спросил Ваня.
— Говорят, а там кто знает, — неохотно ответил я, чувствуя ответственность за молодого царевича. — Может, и не его.
— А он мне понравился, Федор хотя и царь, но добрый.
— Да, конечно, — рассеяно ответил я. В этот момент мне показалось, что кто-то пристально смотрит нам в спину.
