— А ты что? — спросил Николай.
— Ускакал, — не вдаваясь в подробности, ответил я.
— Эх ты, неумеха! — с досадой воскликнул он. — Нужно было брать их тепленькими!
— Ну, это можно поправить, я пойду туда сегодня ночью, могу и тебя взять с собой.
— Пойди, пойди, Никола! — обрадовался десятник. — Отомстишь за наших!
Стрелец сначала вроде даже встрепенулся, но потом потрогал шишку на голове и с горечью в голосе отказался:
— Как же я пойду с такой шишкой?
— Чего тебе та шишка! Подумаешь, рана! Пойди, человеку поможешь, да за и наших отомстишь! Я бы и сам, да куда мне теперь, отлежаться надо.
— Сказал не пойду, значит, не пойду! — упрямо сказал стрелец. — Тебе надо, ты и иди!
Мне показалось, что я присутствую при разговоре, в котором обсуждаются совсем иные, чем говорятся вслух, мотивы. Слишком упорно отказывался от похода Николай, и излишне горячо уговаривал его десятник.
— Ты подумай, что о тебе люди станут говорить, — кивнул в мою сторону Васильич.
— По мне пусть что хотят, говорят, а я тебя одного на ночь с девкой не оставлю!
— Это с какой еще девкой? — невольно вмешался в разговор и я.
— С такой, — сердито сказал стрелец, — хочет, чтобы мы отсюда на ночь убрались, а он один остался. Поповна ему приглянулась! Вот тебе будет поповна, — он показал командиру кукиш. — Или оба, или никто!
Теперь пришла моя очередь заговорить на повышенных тонах:
— Это что вы, козлы, такое удумали? Я вам что, утром плохо объяснил?
— Да пошел ты, куда подальше! — переключил Васильич свое недовольство с подчиненного на меня.
— Нам велели предоставить тебя в Разбойный приказ, мы и предоставим! А будешь мне перечить, то я тебя сам на дыбу повешу! Ты знаешь, против кого слово говоришь? Да я таких, как ты, на одну руку клал, другой прихлопывал, мокрое место оставалось!
Про мокрое место, которое от меня останется, я уже слышал неоднократно, но то, что стрельцы меня опознали и, похоже, не испытывают за спасение никакой благодарности, узнал только сейчас. Это меняло все дело. Теперь у меня не было никакой нужды заниматься их проблемами.
— Понятно, — сказал я, вставая, — девка вам приглянулась! Только она не про вас.
— Сам хочешь? — насмешливо спросил десятник. Я не стал вступать в бессмысленную дискуссию.
Положил руку на эфес сабли и объявил:
— Значит так, оба встали и тихонько пошли к дверям. Если кому нужно объяснить особо, я объясню.
— Что! — в один голос воскликнули стрельцы, разом объединяясь против общего врага. — Ты знаешь, такой-растакой, на кого голос поднял!
