— Зерно, картофель и все, что у вас есть.
— А чем нам тогда детей кормить? — наивно спросила она,
Ответ на этот вопрос следовало переадресовать в московский Кремль, но я делать этого не стал, просто промолчал. Наступило тревожное ожидание. Деревня замерла. Дети, напуганные недавними гостями, вели себя непривычно тихо, сидели в закутке за печкой и о чем-то шептались. Старик встал на колени перед иконами и разговаривал с богом.
Часа два к нам никто не являлся, потом дверь, как и в прошлый раз, без стука распахнулась и в горницу вошли три продотрядовца. Наших знакомых среди них не оказалось, но это ничего не изменило. И в этих новых лицах была та же уверенность и равнодушие. Иван Лукич встал с колен и подошел к гостям. Поясно им поклонился. Ему никто не ответил.
— Ну, будешь сам отдавать излишки зерна или что? — сказал высокий человек со впалыми щеками, заросшими густой щетиной, и запавшими, лихорадочно блестящими глазами чахоточного.
— Так нечего отдавать! — неожиданно спокойно ответил хозяин. — Какое в наших местах зерно, сеем только себе на пропитание.
— Все так говорят, — хмуро сказал чахоточный. — Иди, открывай сусеки.
Иван Лукич пожал плечами и пошел к выходу из избы. Все, включая детей, потянулись за ними следом. Мы подошли к крепко сколоченному амбару, и хозяин отставил в сторону колышек, которым была подперта дверь. Один из продотрядовцев подскочил к нему, оттолкнул и первым пошел в помещение. Старик неловко повернулся к нам и как-то обезоруживающе улыбнулся.
В ворота в этот момент въехала подвода, наполовину наполненная мешками с зерном. На облучке сидел давешний солдат в шинели, перекрещенной пулеметными лентами. Он сразу же направил лошадь к амбару,
— Нашли? — крикнул он зыбким, нетрезвым голосом.
— А то! — отозвался чахоточный
— Эй, старый хрен! — заорал на хозяина солдат. — Подавай сюда мешки!
— Какие еще мешки? — недоумевая, спросил Иван Лукич.
— Пустые, сволочь кулацкая, будешь со своим пащенком зерно насыпать.
«Пащенком», как можно было догадаться, он посчитал меня.
— Так нет же у меня излишков, — бесцветным голосом ответил старик, показывая на сбившихся в кучку внуков. — Вон, у меня сколько ртов, их же кормить нужно.
— Ты, сволочь кулацкая, кому здесь ввинчиваешь! — истерично закричал чахоточный. — Трофим, есть у них зерно?
— Есть, — ответил тот из амбара, — у них много чего есть!
— Так значит ты, сволочь, препятствоваешь пролетарскому равноправию! — продолжил истерику чахоточный и сорвал с плеча винтовку. — Сыпь зерно в мешки и выноси, иначе всех в расход путцу!
