— Что с ним? — спросил я, пытаясь любезно улыбнуться.
— У него жуткие боли в области… — она надолго задумалась, подбирая деликатное слово, но, так и не подобрав, добавила: — Он вам сам скажет где.
— Ну, что ж, извольте, — вынуждено согласился я. — Попытаюсь ему помочь в меру своих возможностей.
Графиня просияла и, резво соскочив со своего трона, очень довольная, что смогла настоять на своем, повела меня в спальню мужа.
Губернатор лежал в полутемной комнате, обложенный подушками. Я уже привык к ночным рубашкам и колпакам, потому вид генерала меня не удивил. В комнате кроме больного находился высокий, красивый блондин лет сорока, как я догадался, врач.
Графиня представила меня губернатору и доктору. Последнего звали Карлом Людвиговичем Вульфом. К моему приходу он отнесся довольно спокойно. Мы с ним раскланялись, и Вульф, отойдя в угол комнаты, уселся в кресло. Я подошел к постели губернатора и спросил, на что он жалуется.
— На жопу, голубчик, — с солдатской прямотой, ответил страдальческим голосом граф, крупный человек лет шестидесяти, с большим носом и седыми растрепанными бакенбардами. — Ноет внутрях, сил нет терпеть. Как будто татарская стрела там засела. Веришь, от ран так не страдал. Который день спать не могу.
Я подумал, что у старика, скорее всего, воспаление седалищного нерва, страшной болезни во времена, когда не было обезболивающих лекарств.
Осмотр дорсальной части губернатора ничего не дал, никаких видимых патологий внешне заметно не было. Я напрягся, вспоминая, где проходит этот заклятый нерв.
— У вас болит здесь? — ткнул я пальцем в нужную точку на генеральской заднице.
Больной охнул и выругался. Судя по всему, мое предположение было верным.
— Доктор, — обратился я к Вульфу, — давайте составим консилиум.
Мы отошли в дальний угол просторной спальни.
— Как вы думаете, что у него? — спросил я.
Врач сделал неопределенный жест.
— Трудно сказать… Причин может быть несколько, я предполагаю…
Вульф начал сыпать терминами, произнося латинские слова на немецкий лад, так что я почти ничего не понял.
— И чем вы его лечите? — спросил я, когда он, наконец, замолчал.
— Водолечение, клистиры, укрепляющие настойки. — По огорченному голосу было видно, что Карл Людвигович искренне хочет помочь больному, но не знает, как и чем. Никакой уязвленности от приглашения другого врача у него не было.
— По-моему у губернатора воспаление седалищного нерва. Невзначай отмените водолечение и клистиры и назначьте вместо них согревающий компресс. Я экстрасенс, — со значением сказал я, — и, думаю, мне удастся ему помочь.
