— Знаете что, Марфа Оковна, пойду-ка я прогуляюсь, посмотрю вашу деревню.
— Пойди, пройдись, — согласилась она с какой-то насмешливой улыбкой. — Деревня у нас была хорошая.
Я вышел на заросшую травой дорогу, обсаженную вековыми ветлами. Толстенные деревья с огромными дуплами доживали, видимо, свои последние годы.
Несколько гигантов уже рухнули, и их останки догнивали на земле. За годы, что здесь не жили люди, подворья заросли сорняками и кустарником. Спасшиеся за ненадобностью от слома и вывоза домишки, были так ветхи и убоги, что входить в них не тянуло.
Я подошел к ладной когда-то, но за десятилетия небрежения разваливающейся кирпичной церквушке. Дверей и окон в ней не было. Маковки прогнили и провалились.
Перелезая через груды мусора, пробрался внутрь. И здесь штукатурка почти везде осыпалась и только в некоторых местах, куда не попадали осадки, еще можно было разглядеть неясные остатки росписей.
Спасать здесь было уже нечего. Легче построить новую церковь. Да и ничего оригинального в храме не было. На мой взгляд, типовая поделка середины XIX века. Построил ее по обету, фантазировал я, какой-нибудь местный помещик. Служили в ней нищие попы-неудачники, полусвященники, полукрестьяне. Сейчас было трудно судить, но вряд ли эта деревня, вернее сельцо, когда-нибудь было богатым.
Я снова вышел на дорогу и побрел назад. Все вокруг было старое и заброшенное.
Никакая ностальгическая грусть по прошлым эпохам на меня не навевалась. Со всем этим прахом и тленом умершего жилья, погибающими вязами, с дырами дупел в черных стволах, заброшенной церковью, от нас безвозвратно уходило прошлое, не нужное больше почти никому. Прошлое, несовместимое с компьютерами и Интернетом, с сытой, комфортной городской жизнью и другими радостями «свинцовой пошлости» нашей цивилизации.
…Я брел по мертвой деревне, пытаясь убедить себя, что моя хозяйка такая же скучная и обыденная реальность, как и я, что она просто другой вариант человеческой породы. Она не враждебно-чуждая, а немного другая. Пора мне, если я хочу хоть немного себя уважать, научиться не делить людей по расам, национальностям, вероисповеданиям, образованию, достатку, воспитанию…
Можно через запятую продолжать этот список до бесконечности, и… и, в конце концов, окажется, что идеален, прекрасен, совершенен и обладает самыми лучшими качествами только один человек на земле. Не будем уточнять кто именно. У всех же остальных (единокровные дети не в счет), обязательно найдется какой-нибудь маленький, но непростительный порок.
