В лунном свете блеснули чудовищные клыки. Голова дракона — с жутким гребнем посреди высокого хитинового лба, крутыми надбровными дугами, острыми ушами, по-собачьи выступающей мордой, бульдожьей челюстью и в ужасных морщинах — все-таки отдаленно напоминала человечью. Из уголков ухмыляющейся пасти свисали длинные усы — каждый волосок толщиной с палец.
В ответ на раскаты драконьего рева, потрясшего, казалось, сами небеса, отдался эхом еще один, со стороны ручья — не менее зловещий. Те, у кого хватило смелости обернуться, увидали второго дракона.
Бешеный вопль Эда сумел привлечь внимание лишь ближайших к нему бойцов:
— Огнеметы! Огнеметы — к бою! Живее! Пламя их отпугнет!
Страх — плохой пособник в бою. С полдюжины огнеметчиков, побросав снаряжение, уже задали стрекача. Остальные пытались справиться с малознакомым устройством дрожащими непослушными пальцами.
Одному все же удалось поджечь сопло у аппарата: небеса озарила высокая струя жаркого пламени. Но пала она вовсе не на стремительно надвигающихся чудищ, под огнем оказались люди — из тех бедолаг, что еще не удрали. Огнеметчик суетливо повернул раструб куда следует, но, увы, слишком поздно!
С полдюжины бойцов с истошными воплями катались по траве, догорая в своей одежде. Один попытался добежать до ручья, но затих на полдороге.
Струи огня все же задержали дракона. Чудище развернулось и, мгновение помешкав, бросилось в обход, предполагая напасть с тыла, где огнемет причинил бы больше ущерба своим, нежели противнику.
— Цельтесь из ружей в брюхо! — заорал Эд. — Там, где бело, там у гадов мягче!
Ухватив двумя руками двухствольный кремневый пистолет, он подал пример — нажав на оба спуска разом.
Грохот остановил чудовищ — приумолкнув, они ошарашенно озирались по сторонам. Однако вреда драконам выстрел как будто не причинил, крови на светлых их подбрюшьях не появилось.
Кое-кто из бойцов, сумев все же превозмочь панику, изготовился к залпу. Несколько стволов, заряженных неопытной рукой, дало осечку, но с дюжину выстрелов прогремело. Пораженный шальной пулей, упал один из своих.
Просыпая в суете порох, роняя пули, бойцы одеревеневшими пальцами перезаряжали ружья. Драконы надвигались молча, целые и невредимые. Они были уже слишком близко к людям, чтобы пускать в ход огнеметы. Тем не менее один из монстров швырнул бревно — чудовищная палица, просвистав над головами, с жутким хрустом врезалась в грудь единственного огнеметчика, отбросив его далеко на траву. Струя из беспризорного огнемета продолжала нещадно полосовать луг.
