– Постой, ты не выходи! – остановил он Бессменного, вылезая из кареты, когда она остановилась у частокола, окаймлявшего сад Таврического дворца со стороны пустыря, – я вылезу сначала и осмотрю местность.
– Да, право же, я чувствую себя отлично, – проговорил Бессменный, стараясь казаться молодцом.
– Это очень хорошо, но все-таки не следует доводить до крайности наше безрассудство. Сиди пока!
Он вылез и пошел вдоль канавы у частокола.
Через очень короткий промежуток времени, показавшийся, однако, Бессменному целой вечностью, он вернулся к карете и заявил:
– Нашел. В одном месте, действительно, колья расшатаны и видна щель. Пойдем!
Бессменный, едва сидевший на месте от нетерпения, не заставил звать себя вторично. Он прыгнул из кареты так, что Цветинскому пришлось поддержать его.
– Ради Бога, осторожней! – испугался тот. – Этак ты повредишь себе.
Но Бессменный не слушал. Он, забыв о своей слабости, о болезни, забыв самого себя, только потому не бежал, что Цветинский удерживал его за руку.
Он не помнил, как перескочил канаву и, прильнув к расшатанным кольям частокола, жадно охватил взглядом открывшееся сквозь них пространство сада. Были видны расчищенные дорожки, цветочные клумбы, кусты и деревья, и меж ними сквозила обгорелая стена флигеля.
– Тут был пожар, – сказал Бессменный, – видна обгорелая стена.
Цветинский стоял за ним и постарался тоже заглянуть.
– Ну да, – спокойно сказал он, – я тебе рассказывал об этом пожаре.
– Да, да, – пробормотал Бессменный, – и я слушал тогда твой рассказ спокойно! Если бы я знал, что она была здесь тогда!..
– А может быть, ее уже и нет здесь; может быть, ее перевели из обгорелого флигеля.
– Но это не мешает ей гулять по саду. Нет, она здесь, я чувствую это и не уйду отсюда, пока не увижу ее!
– С тобой ничего не поделаешь...
Но Бессменный не дал договорить ему. Он дернул его за рукав и едва слышно произнес:
– Она!
«Везет этим влюбленным!» – подумал Цветинский.
Надя шла по дорожке, опустив голову. Она была одна и приближалась тихо. Бессменному показалось на одну минуту, не мерещится ли ему и не видение ли это, чудное, нездешнее видение. Но он отлично чувствовал возле себя присутствие Цветинского, ощущал частокол, за который держался руками и который мешал ему кинуться вперед; нет, он не грезил, это была действительность. Надя приближалась; с каждым ее шагом сокращалось расстояние, отделявшее их друг от друга; наконец она подошла.
– Надя! – окликнул Бессменный, задыхаясь от счастья. – Надя...
