Через десять секунд схватки Рипарфону уже казалось, что его троюродный брат солдат работал шпагой, как лучший учитель-фехтовальщик Версаля. Он не отводил эфеса от тела, а его кисть казалась железной.
»— За обретение родственника, — думал герцог, — я поплачусь другом».
Граф же, казалось, не подозревал этого и нападал на де Шавайе с отчаянным безрассудством.
При пятой или шестой его атаке, когда он совсем вошел в азарт, маркиз стал в первую позицию и ответил таким быстрым ударом, что шпага пронзила плечо графа прежде, чем тот успел отскочить. Несколько капель крови выступили на его одежде. Маркиз бросил оружие.
Фуркево подбежал к нему.
— Вашу руку, сударь, прошу вас, удостойте меня вашей дружбы, — вскричал он.
— От всего сердца, — ответил Эктор.
— Дорогой маркиз, позвольте мне обнять вас. Но какой превосходный удар! Всего лишь царапина, но вы вполне могли пронзить меня насквозь! Да не отпирайтесь! Разве я не видел, какой был удар? Пуля не летит быстрее!
— Чего же вы хотели, граф, все делают, как могут.
— Черт возьми! Да вы многое можете! Вы мне покажете этот удар?
— О, он очень прост.
— В его простоте я не сомневаюсь, как и в его превосходных качествах… Вы заметили, дорогой Ги, — продолжал Поль, обращаясь к Рипарфону, — что нападение шло в кварту: маркиз едва повернул руку, и я почувствовал острие шпаги прежде, чем увидел ее…Взгляните сюда, ведь бант, подаренный мне Сидализой при отъезде из Парижа, проколот насквозь.
— Несомненно, кузен, рука у вас быстрая и верная, — признал Рипарфон.
— Господа, тут нет больших достоинств с моей стороны, — возразил Эктор. — Ведь зная немногое, надобно же, по крайней мере, знать его хорошо.
— Поэтому я всего лишь ученик! — вскричал вызывающе Фуркево. Глаза его решительно остановились на Экторе, в то время как правая рука лежала на банте из лент желтого цвета, окропленных кровью.
— Ученик, для которого мало кто сможет быть учителем…
— Ага! — воскликнул де Рипарфон, услышав этот ответ, вежливость которого не скрывала некоторого тщеславия.
Между тем де Шавайе, улыбаясь, продолжал:
— Но нападаете вы чересчур быстро и часто для того, чтобы успеть защититься.
Произнеся эти слова, он поднял свою длинную шпагу с земли и вложил её в ножны; оба новых знакомца последовали его примеру и отправились к войсковому стану.
Когда они сошли с холма, Эктор спросил:
— Не придала ли вам аппетита наша шалость, господа?
— О, если бы мы были в Версале, думаю, что самый лучший обед не имел бы лучших собеседников, чем мы. Но в этой стране сурков какое же удовольствие могут порядочные люди испытывать за столом?
