— За пятнадцать дукатов.
«Дешево, — подумал Эктор, — похоже, этот барышник принадлежит к обществу очередного брата Иоанна итальянского происхождения».
— Что ж, цена сходная. А лошадь-то твоя ли?
— Э, дорогой господин, да в наше время сам испанский король едва ли сможет доказать, что Милан принадлежит ему.
Эктор подивился сообразительности старого бродяги. Улыбнувшись, он спросил:
— По крайней мере, скажи хоть, по какому случаю это животное оказалось у тебя в руках?
— Да очень просто. Я купил эту лошадь за три экю у пьемонтского солдата, которому она досталась в бою.
— Пятнадцать дукатов за три экю? Совсем неплохо, а?
— Ясное дело. Расходы на содержание, да и барыш…
— Ты прав.
Очень возможно, что все было не так. Но в положении Эктора подобное происшествие сулило большие перспективы, и жаль было их упустить. Эктор дал бродяге пятнадцать дукатов. Тот соскочил с лошади гораздо проворней, чем можно было ожидать от человека его лет, и бросил уздечку в руки Эктора.
— Прощайте, господин хороший, желаю удачи с этой конягой.
И он с поклоном исчез проворней обезьяны.
— Вполне возможно, старый плут смеется надо мной, — произнес вслух Эктор, глядя, как барышник мчался по направлению к сосновой роще.
Он ещё раз осмотрел покупку. У лошади была прекрасная наружность: тонкие ноги, широкая грудь, сильная шея, крепкая поясница, живые глаза и маленькая голова. С каждым новым открытием покупатель, разглядывая её, испытывал все большее удовольствие.
Вдоволь покружив вокруг покупки, Эктор решил, наконец, взобраться на нее. Он было поднял ногу, чтобы вставить её в стремя, но лошадь повернулась и стала к нему грудью. При вторичной попытке она встала на дыбы. Третья и четвертая окончились не лучшим образом.
»— Интересно, не придется ли мне вести её на поводу подобно лакею?» — подумал Эктор.
Он приготовился прибегнуть к насилию, как вдруг, откуда ни возьмись, явилась толпа человек в тридцать, вооруженных ножами и палками и издававших дикие вопли.
— Отдай лошадь! — вопил один.
— Это наша лошадь! — вторил другой.
— Ты её украл! — голосил третий.
Эктору удалось освободиться от ближайших из них. Но за это он лишился пистолета и шпаги. Оставалось одно: Эктор вынул кошелек и, вынув несколько дукатов, швырнул в лицо негодяям. А сам твердым шагом отправился вон из толпы. В его поведении, видимо, было столько достоинства, что толпа расступилась и дала ему дорогу.
Женщины и дети бросились подбирать деньги. Но тут возникла новая ситуация. К ним подошла цыганка, ранее не принимавшая участия в вымогательстве. То была женщина, сына которой Эктор недавно спас от собаки. Она мигом поняла, в чем дело, и подхватила Эктора за руку.
