— Не премину, — ответил офицер с умильным видом. Подняв пергамент, он уже готов был вписать имя маркиза, как вдруг отодвинул его и произнес:
— Мне говорили, что жертва, кажется, была лицом духовного звания. Я этому не поверил, но…
— Но это справедливо, — со вздохом ответил Кок-Эрон, опуская руку в карман.
— О Боже!
— Это лишь по наружности, — поспешил добавить славный воин. — По правде говоря, я не верил, что наш противник был аббатом. Скорее всего, он просто присвоил себе этот сан.
— Все равно…Это сомнительное дело…Оно ужасно…
— Настолько ужасно, что мой господин готов на все, лишь бы искупить свою вину.
— Его намерения благочестивы. Если вы точно уверены, что несчастная жертва присвоила себе духовный сан, на которое не имела права…
— Да я в этом уверен…Кстати, сударь, хорошо бы, если бы вы согласились принять для часовни святого Бенедикта вот эти пятнадцать дукатов. Мой господин сохранил бы к вам вечную благодарность. Ведь вы помогли бы сгладить в душе маркиза следы невольного преступления.
— Я исполню желание вашего господина, — отвечал офицер, беря предложенные в очередной раз деньги. — Он такой достойный господин и добрый католик…Посидите пока, а я выпишу вам патент.
В двенадцать Кок-Эрон вернулся в «Золотой фазан».
— Вот вам ваш патент, — сказал он Эктору. — Ну и стоил же он мне…Дайте-ка сосчитать…Шесть и десять, двадцать восемь и пятнадцать — всего сорок три дуката…Почти тысяча двести ливров с канцелярскими расходами. Дорого, но зато все в порядке. Получите.
— Ну, дорогой Кок, раз уж я обязан тебе чином капитана, не могу предложить меньше, чем должность поручика под моим начальством, — вскричал обрадованный Эктор.
И меньше чем через шесть недель обученные Кок-Эроном рекруты заряжали ружья и работали штыком не хуже бывалых воинов. Сам капитан по вечерам упражнялся под руководством своего поручика.
Войска папы в составе трех тысяч человек были разделены на три полка и шесть батальонов. Командовал ими швейцарский генерал, присланный из Рима.
Несколько месяцев спустя после полного укомплектования и подготовки папское войско отправилось в Марсель. Оттуда на галерах папы и кораблях французского короля оно должно было переправиться в Рим.
Прибыв в Марсель, войско расположилось по домам жителей, как будто оно принадлежало самому королю, и стало ждать отплытия.
