Целую минуту мы одолевали с ним последние ступеньки, и на сей раз не приходилось сомневаться, что он не притворяется. Каждый раз, поднимая ногу, он морщился от боли, и я действительно слышал, как скрипят его больные колени. Когда мы подошли к открытой двери офиса, он остановился и перевел дух, одобрительно оглядывая заваленную книгами комнату.
– По крайней мере, хоть тут вы почти ничего не изменили. Надеюсь, вас не обидели мои слова, ведь мне всегда казалось, что магазин должен выглядеть именно так, как он выглядел раньше. Покупателям намного интересней, если…
– Давайте не будем сейчас об этом. – Я быстро вошел в комнату, нашел свободный стул и, наклонив, сбросил с него книжный хлам. – Входите и присаживайтесь, – сказал я, придвигая стул к столу.
Пока Вернон шел к стулу и садился, я открыл сейф и достал бутылку «Гленфиддиха» и стаканы. Вернулся к столу и щедро плеснул ему.
– Вьшейте. Вам это потребуется.
– Право, в это время дня я обычно не…
– Господи! Да просто выпейте, – сказал я, – и перестаньте чваниться.
Он мгновение смотрел на меня. Потом тихо кашлянул, словно в горле у него запершило.
– Пожалуй, я лучше пойду.
Я глубоко вздохнул.
– Ах, Вернон, Вернон, виноват. Не спешите уходить, пока я не покажу того, что я нашел, и вы поймете, почему я так возбужден. Простите еще раз.
К моему облегчению, старик поднял стакан и осторожно пригубил.
– А теперь, – сказал я, протягивая ему первую страницу первого письма, – прочтите это и скажите мне, что вы об этом думаете.
Вернон напялил очки на нос.
– Париж… путешествие скучнейшее… так, так… слуги наглые… так, угу… – Многие едва успели бы прочесть первый абзац, а он уже положил страницу на стол и взглянул на меня.– Письмо написано каким-то путешественником в начале девятнадцатого века, судя по высокомерному тону, мелким аристократом, возможно, молодым человеком, совершающим поездку по Европе для завершения образования. Любопытная вещица, но фактически не представляющая никакой ценности.
– Вы правы, даже я это вижу. Хотя бы, полагаю, подлинная?
Вернон склонился над страницей, сняв очки и держа их как лупу.
– Судя по пятнам на бумаге… Чернила выцвели. Стиль и содержание – в духе времени. Да, письмо подлинное, – сказал он, снова выпрямляясь. – Не вижу, почему бы ему не быть подлинным. Почему оно так вас интересует?
– Покинув Париж, Гилберт преодолел Альпы и направился дальше, в Венецию. Там он…
– Все ясно, можете не продолжать, – перебил меня Вернон, устало подняв руку. – Там он встретил самого мрачного изгнанника, лорда Байрона.
