Но хуже всего было то, что из-за жестокости и дурного, обращения многие пленные умирали. Президент Никсон задумал «вьетнамизировать» войну и вывести из страны американские войска в течение трех лет, но к тому времени, по разведанным ЦРУ, половина пленных американцев перемерла бы. Даже если отец Билли Синглтона и не умер в плену в ту пору, домой живым он не вернулся бы.
Перо жаждал действий.
У ЭДС были налажены неплохие связи с аппаратом Белого дома при Никсоне. Перо отправился в Вашингтон и переговорил с главным консультантом по внешнеполитическим проблемам Совета национальной безопасности Генри Киссинджером. Тот разработал план.
Вьетнамцы утверждали, по крайней мере, в пропагандистских целях, что они воюют не против американского народа, а только против правительства США. Более того, они выставляли себя перед всем миром эдаким маленьким пареньком, сражающимся с великаном, своего рода Давидом в конфликте с Голиафом. Судя по всему, они хотели сохранить свое лицо перед мировой общественностью. По мысли Киссинджера, международная кампания с разоблачением страданий военнопленных и показом переживаний их родных и близких может заставить вьетнамцев улучшить обращение с пленниками и объявить их имена.
Такая кампания должна была финансироваться в частном порядке и выглядеть как не имеющая никакого отношения к правительству США, хотя в действительности ею руководили бы непосредственно чиновники из Белого дома и государственного департамента.
Перо принял предложение Киссинджера.
(Он по своей натуре мог сопротивляться чему угодно, но от вызова уклониться не мог. Его учительница в старших классах школы, некая миссис Дак, раскусила эту его черточку в характере. «Должно быть стыдно, – как-то сказала она, – что ты не столь находчив и сообразителен, как твои классные приятели». Подросток Перо настаивал, что нет, он столь же сообразителен и находчив, как и друзья. «Ну ладно, а почему же тогда у них отметки лучше, чем у тебя?» А просто потому, что им интересно учиться в школе, а ему нет, ответил тогда Перо. «Это любой может встать здесь и заявить, что он умеет делать то-то и то-то, – продолжала учительница – А вот взгляни-ка в журнал – по нему сразу видно, что твои приятели могут это делать, а ты не можешь». Ее слова задели Перо за живое, и он сказал, что в ближайшие полтора месяца будет получать высшие отметки. И он учился потом только на «отлично», и не в течение полутора месяцев, а до конца учебы. Проницательная миссис Дак поняла, что самый действенный побудительный мотив для Перо – это подзадорить его.)
