Все они были в чем-то милы, а в чем-то неприятны. Все они любили его величество, и всем казалось, что всерьез. Страх потерять надежду превращал сентиментальных барышень в тигриц и крокодилиц: здесь приколачивали шлейфы к полу гвоздями, прятали лучшие платья соперниц, говорили гадости в глаза и за глаза, врали, клеветали, кололи исподтишка булавками – короче говоря, пролагали дорогу к сердцу любимейшего короля, а Темран – я не сомневалась в этом – развлекался в полной мере.
Другие невесты молча сносили тычки и насмешки, глядели на Темрана влажными преданными глазами и, поднеси им король чашу с ядом, – без единого слова, с блаженной улыбкой, осушили бы ее до дна. Глядя в кроткие глаза Темрановых девственниц, я ощущала, как раздражение мое оборачивается злостью.
Он не узнавал меня. А я все меньше узнавала его.
* * *
– А знаешь, я не возьму тебя фрейлиной, – задумчиво сказала Ремма.
– Что? – не поняла я.
– Мне только что передали волю короля… Конкурс завершен для всех, кроме меня и еще одной девушки. Если я пройду последнее испытание – завтра стану королевой.
– Что? – повторила я механически.
– У дятла в жопе долото, – скромно улыбаясь, сообщила Ремма.
Я потеряла дар речи.
Она надела лучшее платье и горделиво удалилась.
* * *
«…Атласный свод неба подернулся первым солнечным лучом. Я стояла на балконе, вся овеваемая Зефиром, и слушала дивные звуки прекрасной лютни. И слезы восхищения заливали мне глаза. И трепет, овладевший мной, и неземное чувство блаженства, что я вот-вот упаду мертвая. И я зарыдала!»
* * *
Приближался рассвет, за окном едва-едва наметилось небо, я проснулась от того, что кто-то шарил в комнате.
Я села на постели. Тот, кто шарил, всхлипнул сквозь зубы, и этого звука хватило мне, чтобы узнать Ремму; сперва я подумала, что она собирает вещи – но она зачем-то встала на кровать ногами и искала что-то сверху, под потолком. Я чиркнула спичкой: Ремма стояла, держа в руках шелковый поясок от халата, и один конец его уже был привязан к карнизу.
– Эй, да ты что?!
Ремма посмотрела на меня сверху вниз. Красивые губы ее распухли, будто кусочки дрожжевого теста, глаза казались стеклянными.
– Ремма?!
Она выпустила конец пояса. Рухнула на свою перину и беззвучно затряслась, закрыв руками голову.
Я сходила за водой.
– Дура я, дура, – глухо простонала Ремма, когда мои попытки вывести ее из истерики увенчались успехом. – Все равно теперь не жить… В воду с моста… Ы-ы-ы…
– Проиграла конкурс? – спросила я, уже приблизительно обо всем догадываясь.
