«Ага! — обрадовался Злодей. — Вот где скрипочки выдают. Будет тебе скрипочка!»
И начинает тогда Злодей всё аккуратно рубить топором вдребезги. Пианино разрубил и растоптал, скрипки все до единой, два контрабаса, семь барабанов, добрался до рояля. Рубил-рубил, устал — очень уж рояль крепкий попался. Сел Злодей немного передохнуть.
Тут откуда-то сзади выходит человек, наверное, продавец.
— Ах! — кричит. — Какая прелесть!
— Что?! — кричит Злодей. — Что прелесть? Где прелесть? Почему прелесть?
— Да вот же прелесть, — говорит продавец и показывает на разломанные инструменты. — Я, знаете ли, тут работаю уже двести лет, и каждый день одно и то же, одно и то же. Надоело, просто сил нет, глаза бы не смотрели. А вы тут разломали всё — так уж приятно! Надо, пока всё новое не привезли, ещё чтонибудь разломать.
Берёт он балалайку, которая ещё целая была, и хвать ею об стенку! Балалайка в щепки.
— Как хорошо! — кричит продавец. — Просто праздник! Знаете что — вы завтра ещё приходите, мы с вами тут такое учудим!
Тогда Злодей встаёт, подходит к продавцу и хватает его за горло:
— Я — Злодей! Понимаешь, сволочь, — Злодей! Я рождён, чтобы приносить людям Горе!
— Да вы не волнуйтесь так, — говорит продавец. — Я же всё прекрасно понимаю. Ну хотите, я скажу вам, что я очень расстроился?
Плюнул Злодей на пол, зашвырнул продавца в остатки рояля и ушёл на улицу.
На улице он нашёл в мусорном баке верёвку и повесился на дереве тут же рядом с баком.
Провисел он на верёвке часа два, замёрз. «Надо, — думает, — на землю спускаться».
А как спуститься — не знает. Никак не может из верёвки вылезти.
«Ладно, — думает, — какие-нибудь люди мимо пойдут — помогут».
И действительно — проходят мимо разные люди. Злодей ничего им сказать не может, потому что шея у него передавлена, и машет им руками. А люди думают, что это он им так привет посылает, и машут ему в ответ.
Много вот так людей прошло мимо Злодея. А к осени пошли дожди, верёвка от сырости сгнила, и шлёпнулся Злодей наконец на землю. Изза верёвки у него в голове начались такие мурашки, какие бывают, когда отсидишь ногу, только гораздо хуже. Через два дня мурашки кончились, и тогда Злодей пошёл к той лестнице, по которой он сюда скатился.
Долго-долго поднимался он вверх по лестнице. Это вниз катиться быстро и легко, а наверх Злодей поднимался месяца, наверное, два.
Добрался он, наконец, до железной двери и стал колотить в неё ногами и кулаками:
— Выпустите меня! — кричал Злодей. — Выпустите! В Ад хочу! В нормальный человеческий Ад!
