Он не все процитировал, подумал Ильин. Там еще есть строка о том, что в случае невозможности или нежелания людей произвести воздействие собственными силами Братья произведут таковое самостоятельно, в пропорции десять к одному от объема предназначенного воздействия.
Из леса прилетели еще две камеры – прибыли информационщики.
Жители деревни выслушали Грифа молча. Они не читали Акта о Сосуществовании. Они даже, возможно, и не слышали о нем. Они стояли и терпеливо ждали. Деревенские жители прекрасно умеют ждать.
– Вот такие дела...– сказал Гриф и направил «блеск» на коров.
Бойцы, пригнавшие скотину, шарахнулись в сторону.
Коровы вспыхнули одна за другой. Словно были облиты бензином. Или даже напалмом. Столбы огня взлетали кверху, испаряя дождевые капли, пытаясь дотянуться до низких туч.
Бабы закричали, рванулись к скотине, но бойцы их не пропустили. Женщины били по глянцевым от дождя шлемам, разбивая в кровь свои руки, пытались процарапаться сквозь бронекостюмы до солдатских тел...
Старуха упала на колени и что-то бормотала, но Ильин не мог слышать в общем крике, что именно. Наверное, молилась.
Мужики потащили женщин назад, прочь от бронированных солдат, и тогда женский гнев обрушился на них, не способных защитить кормилиц, не желающих вступиться за свое кровное...
Ильин не сразу услышал, что свободный агент окликает его. Грифу пришлось подойти к майору и тронуть того за плечо.
– В деревне не осталось никого? – спросил Гриф.
Ильин сбросил руку агента со своего плеча и молча покачал головой.
– Вы тщательно проверили?
– Да. Да, проверили! – повысил голос Ильин.– Микропланы просканировали все.
– Ладно,– тихо, еле слышно сказал Гриф.
И зажег деревню.
Потом они еще несколько раз встречались. Уже после того, как Ильин узнал все подробности о задачах Патруля и уже несколько раз зачищал населенные пункты, породившие преступников против Братьев.
И даже встречались пару раз без присутствия корреспондентов и соглядатаев от начальства. Но – ни разу один на один.
К сожалению. К счастью. Непонятно к чему.
Ильин нежно лелеял в глубине души надежду, что однажды Гриф ошибется, не примет своих обычных мер предосторожности и можно будет просто набить ему рожу, для начала. А потом, своими руками...
Надежду Ильин лелеял, но она всегда знала свое место и послушно уходила в глубину души, не споря и не пытаясь диктовать свои условия.
Сейчас все было по-другому.
Неладное Ильин почувствовал еще во дворе Клиники, когда выпрыгнул из торпеды и понял, что желание найти Грифа мешает действовать трезво и четко.
