— Так твоя древняя родина захвачена врагом, и Карфаген уже сам по себе? — задал Федор нетактичный вопрос.
Но делать было нечего — требовалось изучать обстановку и как-то определяться с эпохой, в которой он оказался. А тут без «странных» вопросов не обойтись.
— Мы чтим своих предков, но моя родина Карфаген, — терпеливо пояснил Акир.
— А кто сейчас управляет Македонией? — вдруг спросил сержант.
— Так ты знаешь государства на этих берегах? — удивился Акир. — Разве в ваших землях о них наслышаны?
— Еще как, — подтвердил Федор, не вдаваясь в детали. — Так кто сейчас в Македонии главный?
— Филипп Пятый Македонский, — ответил Акир. — Сильный царь. Подстать нашим. И Македония Антигонидов сейчас на подъеме. Захватила уже большую часть Греции.
— И Афины?
— Нет. Афины — свободный полис. Пока.
— А как этот Филипп, — Чайка пытался что-то нащупать в глубинах памяти, — с вашим Ганнибалом случайно не знаком?
Сказать, что Акир был поражен, значило не сказать ничего. Он даже отошел на несколько шагов назад, подозрительно вглядываясь в лицо сержанта, чуть не преградив дорогу морякам, возившимся с корабельными кантами под мачтой.
— Ты, наверное, был великим военачальником в своей стране? — он вернулся на место. — И скрываешься от своих врагов?
— Нет, — успокоил его Федор. — Я простой солдат.
— Но откуда в тех землях, где ты живешь, и куда никогда не заплывал ни один финикиец, простые солдаты знают великого Ганнибала, да продлят боги его дни?
— Слава о его подвигах докатилась и туда, — слукавил Федор. А как ему было еще объяснить? Прочитал в книжке?
— Филипп и Ганнибал теперь на одной стороне, — сообщил, наконец, толмач, когда удивление отпустило его. — Они оба ненавидят Рим.
Акир осмотрелся по сторонам, словно их могли подслушать, и добавил заговорщическим шепотом:
— И в грядущей войне, я уверен, Филипп будет с нами. У Македонии хорошая армия и славные традиции. Да и все греческие полисы умеют воевать. Хотя часто враждуют друг с другом. Кому как не нам знать это. Не зря же македонцы захватили земли до самой Индии, а мы долго воевали с Сиракузами на Сицилии, часто используя против них спартанцев.
— А что, — подался вперед Федор, — грядет новая война?
— Я в этом уверен, — кивнул Акир, — ну разве великий Ганнибал простит этим деревенским выскочкам потерю Сицилии? Разве такое можно забыть? Да и мой хозяин в последние месяцы зачастил в поездки по делам сената. Совсем торговлю забросил. Этим летом мы уже объездили с ним несколько факторий, набирая солдат для Карфагена.
