У богатых свои причуды: территорию лагеря огораживала трехметровая решетка из прутьев сантиметровой толщины, выполненных в виде остроконечных пик. Вдалеке, за футбольным полем и широкой полосой из высоких, вековых лип белели трехэтажные кирпичные корпуса.
— Еще, еще идут! — послышался звонкий крик и к прутьям моментально прилипло полсотни мальчишек и девчонок возрастом от восьми до четырнадцати лет. — Дядь, дай меч подержать! Дядь, дядь, а пулеметом ваши латы пробить можно? Дядь, а вы за белых или за красных?
Ратники спокойно двигались дальше, хорошо зная по опыту — начнешь такой мальчишеской ватаге отвечать, только на глупые насмешки нарвешься. Друзья и знакомые поехавшие вместе с отрядом, шли немного позади, образуя нестройную толпу, «обоз» — как иногда в шутку называли их дружинники. Девушка в алом платье тут же привлекла внимание пацанов и они восторженно загомонили:
— Тетка, тетка, у тебя трусы торчат! Дай за сиську подержаться! Смотри, смотри, какая задница. Да не у тебя! Ишь, обрадовалась… — Это Юля остановилась и неторопливо достала из колчана лук.
— Хочешь, ухо прострелю? — предложила спортсменка сразу всей ватаге и положила стрелу на тетиву. — Только головой не дергай, а то во лбу дырка останется.
Мальчишки моментально прыснули в заросли барбариса. Юля разочарованно цыкнула зубом, но лука не опустила. Временами то из ветвей кустарника, то из-за бетонных столбов ограды высовывалась чья-то голова, но стоило девушке повернуться, как цель тут же исчезала.
Выждав, пока «обоз» уйдет метров на сто, лучница спрятала оружие и пустилась догонять отряд.
Территория лагеря упиралась в широкую полосу отчуждения под линией электропередач, а следом начинались дачные участки. Здесь за дружиной тоже увязались мальчишки, но куда меньшим числом. Глаза у них светились любопытством и искренним восторгом.
— Дяденька, вы рыцарь? — поинтересовалась у Росина голубоглазая девчушка.
— Я русич! — гордо поправил Костя. — Ты меня с басурманами не путай!
— Тогда почему вы весь железный?
— На битву иду, чадо, берега Невы защищать.
— А можно мне с вами?
— Если родители отпустят, приходи, — разрешил Росин. — Нам каждый человек дорог.
Девчонка радостно пискнула и быстро-быстро затопала сандалиями по пыльной тропинке.
Садовые участки заканчивались у Кировского шоссе, а за ним, до самой Невы, раскинулся широкий луг. Его разделяла надвое широкая, заросшая бурьяном канава — то ли оросительная, то ли сточная. На поле выше по течению уже стояло полтора десятка больших белых шатров, еще выше, вдоль низких ивовых зарослей — столько же вигвамов. Вигвамы от шатров отделяла площадка, огороженная низкой, в две жерди, изгородью. Там, хищно кружась друг напротив друга, дрались на топорах двое латников. Грохот от ударов в щиты раскатывался на сотни метров. У изгороди толпились женщины в свитах, поневах и малицах, и ребятня — в джинсах, футболках, в шортах.
