— Ну что, попробуем? — окликнул милиционера Костя.
— Давай!
Тетива тренькнула. Бронежилет чуть дернулся, немного подумал и упал. Постовой подхватил его, поднял перед собой:
— От, блин… Ну, сержант мне завтра навставляет…
— Скажешь, бандитская пуля.
— Ага, навылет прошла. А я пригнулся. Жвачка есть? Хоть залепить ее, что ли.
— Сейчас, найдем.
В клубе Черного Шатуна жвачных животных не изображал никто, но на фестивале всегда хватало посторонних, и пластинку-другую этой отравы Росин надеялся найти без особого труда.
На берегу, у самой воды дружинники развели небольшой костер. Костя увидел там девушку в алом платье, о которой так и не успел ничего узнать, направился к огню, но со стороны выезда на шоссе опять послышался гул автомобильного двигателя — на поляну выезжал коротконосый темно-синий «Додж». Росин вздохнул и направился навстречу.
— Привет, — из-за руля выпрыгнул детина ростом с Юру Симоненко, коротко стриженный, с медленно двигающейся квадратной нижней челюстью. Коричневый в крупную клетку пиджак только чудом не расползался на нем по швам, а маленький узелок галстука врезался в короткую шею. — Чего это вы тут делаете?
— Фестиваль военного искусства двенадцатого века в честь семисотлетия канонизации святого князя Александpa, — выпалил Росин, желая увидеть, как переварит детина всю эту информацию.
— Оп-па! — удивился парень. — Это который Невский, что ли? А почему я не знаю?
— А кто вы такой? — в свою очередь поинтересовался Костя. То, что громила опознал в святом князе Александра Невского, несколько подняло его интеллектуальный рейтинг в глазах мастера.
— Из мэрии я, из комитета по благоустройству, — гость полез во внутренний карман пиджака, достал визитку и протянул Росину. — Приехал домой, на дачу, а тут прямо под окнами прямо битва идет. Вон мой дом, отсюда видно.
Он указал в сторону здания из красного кирпича, выглядывающего над кронами деревьев метрах в трехстах за вигвамами.
— В самой Келыме живу. Здесь родился, здесь и останусь, никуда не поеду.
— А разве Келыма не там? — махнул Костя рукой в сторону шоссе.
— Нет, там только станция. А сама деревня здесь. — Детина еще немного подвигал челюстью и добавил: — Деревня наша, говорят в летописях еще в пятнадцатом веке упомянута. Кельмимаа, Земля Мертвых. Странное название для селения, правда?
— Ну, почему странное? Сожгли ее, может, когда-то, никого в живых не оставили. Или мор какой прошел, и стала деревня мертвой. Люди потом вернулись, а название осталось. Да, кстати, а жвачки у вас нет?
