Прошло уже несколько недель с того страшного дня, когда Ева вместе с Челом убежала из деревни. Ева не умела считать дни и ночи. Тусклый зимний день сменялся долгой темнотой, но потом вновь наступал рассвет, и только холод и голод не отступали ни днем, ни ночью. Да еще снег, белый, глубокий, холодный и мягкий снег, в котором Ева постепенно научиться согреваться даже в самый сильный мороз. Поначалу волчица чуть не погибла от голода. Прошло несколько дней, прежде, чем ей удалось поймать свою первую добычу — старую зазевавшуюся полевку, которая любопытства ради выползла ненадолго из своей уютной норки. А потом Ева наткнулась на настоящий клад — молодого кабанчика. Сильно истощенный, он не выдержал морозов и погиб. Вот его-то заледенелое тельце и обнаружила Ева. Она оставалась возле добычи дня три — пока не съела все до последней косточки. Несчастный кабанчик просто спас волчицу. Она почуяла в себе новые, еще неизведанные силы… Она поняла, что может выжить и совершенно одна, без близких ей людей, без тепла и их уютного дома. И лес оказался вовсе не таким уж страшным и чужим, каким он казался ей в первые дни.
Иногда внезапный шорох пугал или настораживал волчицу. Иногда ей казалось, что это Чел бежит рядом с ней. И она останавливалась, мучительно прислушивалась, скуля и взвизгивая. Порой его присутствие было столь ощутимым, что шерсть вставала у нее на загривке. Тогда она выбиралась на край оврага, или взбиралась на пригорок и начинала выть. Ей казалось, что Чел обязательно услышит ее и придет к ней… Быть может тогда, когда она от него ушла — он просто спал, свернувшись в клубок. А потому он обязательно догонит ее, найдет ее по ее следам.
Но по-прежнему никто не отзывался на ее голос — ни Чел, ни другие волки. Она была одна, совершенно одна во всем лесу. И лес этот, и снег, — были бесконечны.
Кто знает, как сложилась бы ее судьба, встреть она на своем пути другого волка? Скорее всего, Ева пошла бы за ним, чтобы больше никогда не вспоминать о людях, чтобы жить той жизнью, которая дана волкам самой природой…
Но ни одинокий волк, ни волчья стая не встретились Еве. Где-то там, позади, остался Чел. Где были Эля и Руслан — Ева не знала. Быть может, она найдет их там, в снежной буранной дали? И Ева брела и брела вперед. И день сменялся ночью, и ночь сменялась новым днем.
…А ветер все сильнее и сильнее раскачивал вершины елей и сосен. Снег с шелестом скользил между ветвей. Под старой елью волчица присмотрела уютное местечко — со всех сторон оно было, словно шатром, укрыто густыми еловыми лапами, на которые намело много снега. Там же, под елью, снега было не так много. Ева выкопала себе небольшое углубление, и долго крутилась, кряхтела, устраиваясь поудобнее. Наконец легла с легким блаженным стоном и начала выкусывать комья льда, застрявшие между подушечками ее лап.
