— Гражданочка Сафина, так как вы еще не убрали свою волчару, мы ее сейчас и заберем! Вот должна бригада подъехать. Открывайте дверь и привязывайте зверя… Сейчас составим протокольчик!
Мне стало так страшно, что я впервые на людях заплакала. Я снова ощутила себя зверем, загнанным в кольцо толпой охотников…
— Пожалуйста, товарищ милиционер, не надо! Я обещаю вам, через неделю ее здесь не будет, я ездила договариваться, мы ее из города увезем… Пожалуйста, я штраф заплачу, если надо…
— Что, органы подкупать?! — маленькие белесые глазки Чеснокова с ненавистью вытаращились. Второй милиционер, более спокойный и молчаливый, взял его за рукав:
— Ладно, Сань, говорит же, уберет сама, давай через неделю придем, проверим.
— Ани, не отдавай Еву! — испуганно заплакал Руслан.
— Через неделю я приду проверить, — удовлетворенно сказал Чесноков, и милиционеры начали спускаться по лестнице, чему-то радостно смеясь.
Соседские двери одна за другой захлопывались, и я слышала сдержанное шушуканье.
А на пороге нас радостно встретила Ева — облизала, как всегда, лицо Руслана, ткнулась большим холодным носом в мои руки, как бы спрашивая, где же мы были так долго.
В тот день поначалу Ева не почувствовала ничего особенного. Она радовалась тому, что ее мать и брат не собираются оставлять ее одну в квартире, и глядя, как Эля собирает дорожную сумку, Ева поняла, что они куда-то поедут все вместе. Вот радость! Они носились с Русланом по квартире и играли в прятки.
— Ева, ищи меня! — весело кричал мальчик и лез под кровать или в шкаф. Волчица, как настоящая охотница, терпеливо выжидала в засаде, и когда терпение мальчика лопалось, и он невольным шумом выдавал себя — с торжествующим рыком Ева бросалась вперед, легонько хватала Руслана за одежду и тянула к себе.
Глядя на их веселую возню, я на минуту забыла, что сейчас приедет Володя и повезет нас к себе. Не на приятный пикник. Для того, чтобы оставить там Еву. Да и Руслан словно забыл, что только вчера он горько плакал и умолял меня не увозить волчицу. Мне тоже хотелось хотя бы на миг стать беззаботной и такой же веселой. Но на душе у меня кошки скребли. Вот ошейники Евы, поводки, шлейка, намордник, большая миска… Впрочем, разве я не знала, чем должно кончиться пребывание в квартире волка? Зато теперь все обрадуются — и соседи, и бывший муж, и мама, которая вздохнет с облегчением и поблагодарит Аллаха.
И когда за окном раздался знакомый гудок володиной машины, в темном предчувствии сжалось сердце. Что-то мы делаем не так.
