На этом летучка закончилась, и журналисты потянулись за Лилечкой на лестницу. По всей видимости, декольте произвело впечатление не только на Берестова. «Такой оравой ещё никогда не курили», — отметил про себя Леонид и включил компьютер. Но к черту декольте! Сегодня нужно составить стратегический план расследования.
«Итак, какие мы имеем факты по разоблачению ментов поганых? — почесал затылок Берестов. — Да практически никаких, кроме рассказа Климентьевой. Но она — лицо заинтересованное. Она могла их умышленно исказить, что, вероятно, и сделала. Милиция тоже не заинтересована выносить сор из избы. Единственные, кто может хоть что-то прояснить по этому делу, — понятые. Да ещё соседи. Точно! С соседями нужно обязательно поговорить. Каждый из них наверняка имеет собственное мнение по этому делу».
Перекур закончился. Народ повалил с лестницы обратно в редакцию и стал рассаживаться по местам. Через пару минут в отдел вплыла Лилечка. Покрутившись у стола ответственного секретаря, она прямиком направилась к Берестову. «Работать не сядет, пока не продемонстрирует свои прелести всей редакции», — усмехнулся Берестов и догадался, что сейчас черед некурящих.
Лилечка грациозно опустилась на стул, блеснув всем, чем можно и чем не можно, выставив на первый план то, что затуманит любую здравую голову, и невинно уставилась коллеге в глаза. Леонид скользнул взглядом по её бюсту и потупился. Сквозь нежную кожу проступали синие прожилки вен.
— Вы вчера читали в «Коммерсанте» про ТВЦ?
— Читал! — вздохнул Берестов, переводя взгляд с её губ на тоненький крестик и снова на ослепительные прелести в шелковом декольте.
— Ну как? — улыбнулась она, перехватывая его взгляд.
Берестов, снизив голос до полушепота, наклонился к её уху и с жаром произнес:
— Могу сказать только одно: у тебя не бюст, а чистое произведение искусства.
— Я спрашиваю про заметку! — ужаснулась она, сделав круглые глазки и прикрыв ладонью декольте.
— Всякие заметки меркнут перед истинным искусством. А тем более «коммерсантовские».
Можно сказать, что эта утренняя перепалка с Лилечкой была самым приятным моментом за весь бесцветный день. Во всем остальном Берестова преследовали неудача за неудачей. Сначала он позвонил Климентьевой, и та дала ему телефон патологоанатома, который делал вскрытие. Затем она дала телефон соседки-инвалида, квартира которой находилась прямо под квартирой её сына и которая якобы что-то слышала в день убийства Алексея. Наконец, очень неохотно, но все-таки Зинаида Петровна дала телефон одного из понятых. Это тоже был сосед убитого, с той же лестничной площадки, что и он. О втором понятом, точнее, понятой, подписавшей протокол, Климентьева отозвалась очень плохо, сказав, что это известная на весь дом стерва и пьяница и что с ней говорить не только не рекомендуется, а наоборот категорически возбраняется. К тому же Зинаида Петровна понятия не имеет, где она сейчас живет.
