— Это Берестов, — сказал журналист коротко. — Вчера вы мне обещали открыть бронированную дверь на чердак.
— Раз обещал, значит, открою! — ответил Вячеслав. — Подождите минутку.
Его голос и тон показались Берестову несколько растерянными. «Главное, с ним встретиться, — подумал Леонид, — а вывести его на чистую воду — дело техники». Вместо минуты прошло больше пяти. Леонид начал нервничать. Наконец трубка издала шелест и повеселевший голос Колесникова произнес:
— Леонид, вы меня слушаете? Встречаемся сегодня в шесть во дворе дома Климентьевой. О'кей?
— Заметано, — ответил журналист, и ужасная тоска охватила его.
«Каким дерьмом приходится заниматься и ради чего? Кому нужен весь этот бред?» Он поднялся и направился в отдел к Лилечке. Иванова сидела за столом, вперив свой синий взор в холодный экран компьютера. Заметив Берестова, она подняла голову и окунула его в свой магический океан синевы. Леонид присел на стол. Две сотрудницы недоуменно переглянулись и молча отправились в курилку.
— Ты вчера мне обещала показать предсмертное письмо твоего несостоявшегося мужа… — брякнул неожиданно Леонид.
Тон, каким это было произнесено, не понравился Лилечке. Она пристально посмотрела коллеге в глаза и ответила:
— Я раздумала.
— Понятно, — произнес Берестов, соображая, что несколько переборщил с иронией. Немного помолчал, затем спросил, сдвинув брови:
— Ты любила Климентьева?
Лилечка пожала плечами и принялась печатать.
— Но ты собиралась за него замуж?
Она растерянно повела глазами и ответила:
— Извините, мне сейчас материал сдавать…
— Хорошо! — миролюбиво произнес Берестов. — После сдачи материала мы что делаем?
— Пишем следующий материал.
— Но когда-то мы освободимся?
— Не раньше семи, — вздохнула она.
— Тогда в восемь я тебя жду у ресторана «Тибет». О'кей?
Она ничего не ответила. Но одарила Берестова весьма теплым взглядом. На душе стало легче. Берестов вернулся в отдел, сел за компьютер и вдруг пробормотал в сердцах без злобы:
— А пропади оно все пропадом!
